И всё из-за ведьмы из ХаЭр. Из-за пауз в речи, из-за всех этих почти неслышимых намёков.

– Вина? – безразлично предлагаю я, – с зелёной этикеткой, как ты говорил.

Благодарно взглянув на меня, колдун молча делает большой глоток. Это его немного подкрепит для дальнейших объяснений. Я жду пару мгновений, а потом предлагаю:

– Буду благодарна, если ты начнёшь с самого начала.

– Что начну, Принцесса?

– Свою историю.

– Откуда ты, чувачок? – влезает нетерпеливый дракон. – И зачем к нам припёрся? Что ты сделал со Штуковиной? И назови три причины, почему бы мне не откусить тебе башку, прямо сейчас?

– Я Эразмус Фогель, м'техник корпорации «Всеобщая забота, понимание и поддержание чистоты и экологии», табельный номер семнадцать тысяч четыреста сорок восемь дробь семнадцать, третий производственный сектор. Обслуживаю трансмашины сорока полигонов складирования и переработки. И этот полигон тоже. Номер семнадцать тире тридцать девять. Короче говоря, этот полигон принадлежит конторе, и я тут работаю.

– Ни фига себе у тебя титул! Как ты всё это умудрился запомнить? – Ва издевательски поднимает бровь. – Даже у благородной Беатрикс, моей принцессы, он короче.

Чешуйчатый валяет дурака, в очередной раз, упуская главное. На мою Мусорную Долину претендует кретинская «Всеобщая забота и понимание». По-моему, отвратительное название для королевства. В каждом слове крупными буквами написано: Жадность, Алчность, Беззаконие, Отъявленные Мерзавцы.

В случае головняка изобразить невинность, – прекрасный девиз для лицемерных говнюков. А когда кто-то подобный притязает на твои кровные, есть повод задуматься. Что-то идёт совсем не так.

– Мусорная Долина – мои земли, колдун, – твёрдо заявляю я. – Ни о какой «Поддержке чистоты» я не слышала. И права никому не передавала.

– Давай я откушу ему голову, Трикс? – предлагает дракон, у которого на все проблемы один ответ, который он глубокомысленно суёт абсолютно во все самые неподходящие ситуации.

– Иди к чёрту! – огрызается Фогель. Оранжевое солнце, прорываясь сквозь плотную крону плюща, мелкими брызгами кропит его белые волосы. Как мне хочется его погладить! Погладить несмотря ни на что.

– Посмотри-ка, кто у нас такой дерзкий нарисовался. И давно мы с тобой на «ты»? – квакает мой дружочек. Гнилушка делает его совершенно невыносимым. Сварливым, как барон, у которого увели стадо пони и наделали в спальне.

– Уже месяц, балда, – успокаиваю его я, – он же к нам месяц ходит. Каждый день вы ругались, не давая мне выспаться.

– Меся-я-яц, – понимающе тянет мой зубастый друг. – Это всё объясняет.

– Ничего это не объясняет, – отрезаю я и обращаюсь к Фогелю, у которого случайно оказалось довольно приятное имя Эразмус. Вообще этому придурку почему-то везет: я обратила на него внимание, он ещё жив и хлебает моё вино. А это вино может оказаться последним в моих владениях. Во всяком случае, пока не оживёт Штуковина. – Продолжай.

– То, что вы считаете своими владениями, принцесса, на самом деле наш полигон. Сюда транспортируется мусор из нескольких миров. Тут он утилизируется, – колдун кивает на обедающего набитым хламом пакетиком слизня, – это биоутилизатор, он перерабатывает мусор всего этого народа: баронов, крестьян, драконов, колдунов, рыцарей, принцесс. Его не должно здесь быть. Парадокс!

Когда он повторяет своё заклинание, я двигаю руку к посоху на бедре. Просто проверяю, легко ли тот выскользнет из петли. Всё-таки колдун наглый – усаживает меня на один стул с баронами, которые не просыхают от грязи и тоски. И вечно дерутся друг с другом.

– Мусор поступает сюда через трансмусорные Окна, которые создаются Машиной, – не обратив внимания на моё движение, сообщает Фогель. А потом показывает вверх: