Новый год всё равно ждали и к нему готовились. Достали из морозильной камеры настоящую зеленую елку и установили в кают-компании, развесили на стенах гирлянды. Повар приготовил праздничный ужин, а радисты завели на судовые динамики бой курантов Спасской башни.

Утром «Михаил Сомов» вошел во льды. Ко всеобщему удовольствию, качка прекратилась. Я решил спуститься в трюм за новой партией кинопленки и заодно отнести на хранение снятый материал. Внизу звук ломающихся льдин был слышен гораздо сильнее. Прикоснувшись рукой к корпусу, почувствовал его дрожь и вибрацию. «Интересно, а какая толщина металла?» – не успел подумать, как сильнейший удар сбил меня с ног и отбросил в угол. Где-то рядом раздался жуткий скрежет, замигала лампа дежурного света, послышались звуки сирены и топот ног.

– Что случилось? – выбравшись наверх, спросил у первого встречного.

– Не знаю! Вроде наскочили на что-то.

В нашей каюте никого не было, на полу валялись упавшие с полок вещи. В конце коридора произошедшее событие обсуждала группа моряков.

– Как раз был на мостике, – рассказывал один из очевидцев. – Капитан пришел совсем никакой.

– Что, после вчерашнего?

– В хлам просто! Ребята его обратно в каюту пытались отправить…

– А он за штурвал, порулить захотел! Вот и порулил. С полного хода на камни! Здесь же на подходе к станции гряда скальных пород близко к поверхности, разве не знал, не первый же раз тут?

– А с корпусом что?

– Неизвестно, разбираются еще…

Через час отец пришел с совещания.

– Капитана отстранили совсем, решение начальника экспедиции. Серьезное повреждение корпуса, водолазы обследовали, угрозы потери плавучести нет, но и двигаться дальше нельзя!

– И как теперь быть?

– На месте задержимся, будем думать, чем залатать дыру. В конце января ожидают самолет из Москвы, капитана отправят домой, пришлют нового.

Вечером за ужином в кают-компании обнаружилось еще одно неприятное обстоятельство. Чай в кружках оказался соленым. Видимо, пробоина пришлась на отсек с запасами пресной воды, которая перемешавшись с морской, стала непригодной для питья. Недели, потраченные на ремонт, окончательно сорвали запланированный график, что и стало причиной всех дальнейших бед.

Ну, а нам пришла пора прощаться с «Михаилом Сомовым». Погрузив на вертолет всю аппаратуру и личные вещи, мы вылетели в направлении станции «Мирный». Представляю, насколько волнительно для отца было снова увидеть места, которым он отдал полтора года своей жизни.

За прошедшие тридцать лет от старого поселка мало что осталось. Мне так хотелось увидеть кают-компанию, где, может, найдется кинопроектор и железная коробка с копией «Запасного игрока»… Но нет, все оказалось скрыто под многометровым слоем льда.

Новый «Мирный» представлял собой несколько зданий на железных сваях, укрепленных на выходах горных пород. В январе население станции достигло максимальной численности: в разгаре сезонные работы, уже начали прибывать зимовщики новой смены. Нам нашлось место только на раскладушках в библиотеке.

Книги сюда привезли еще с первой экспедицией. На верхних полках стояли полные собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма. Встав на стул, я вытащил несколько томов. Многие страницы оказались склеенными, за тридцать лет их никто даже не листал. Видимо, раньше такую литературу обязательно полагалось иметь в каждом книжном собрании.

Отец рассказал еще одну интересную историю: с первой экспедицией тридцать лет назад в Антарктиду привезли несколько бюстов Ленина и Сталина. Их выгрузили на берег и собирались установить на центральной улице поселка, а также у входа в кают-компанию. Но налетевшая пурга все засыпала снегом, так их и не смогли отыскать. Уцелел только самый маленький, который поставили на полку. «Ну всё! Теперь домой лучше не возвращаться! Останемся здесь навсегда!» – загрустили полярники.