– О, ребята, Витек точно здесь!
В помещении за столом сидел строгий милиционер и решал кроссворд из старой газеты. За ним в закутке, за железными прутьями решетки, находился Витек.
– Отпустите его, – попросил старший рейса. – Нам дальше лететь надо. Мы не можем его здесь бросить!
– Как же я его отпущу? – удивился милиционер. – Он хулиганил, приставал к официантке, требовал добавки компота, разбил посуду!
Витек всхлипнул и обхватил голову руками:
– Дети дома думают, что их папа – герой-полярник! А папа в клетке сидит, как обезьяна!
– Отпустите его! Видите, как переживает. Мы за всё заплатим. Ему еще год на льдине куковать! Просто так не отделается, накажем по всей строгости! Каждый день с утра будет нам «Крейсер “Аврора”» исполнять!
Наконец, в полном составе мы сидели в салоне самолета. «Герой-полярник» успокоился и заснул под мерный гул винтов. К нам подсел парень лет тридцати.
– А вы кино будете снимать? Давайте знакомиться! Я сразу догадался по аппаратуре!
Мы представились в ответ. Мой взгляд упал на рюкзак с торчащей из него кислородной маской.
– О, такие видел в Антарктиде на станции «Восток». На спирту работают, подогревают воздух для дыхания! То, что спирт для них выписывают – здорово, а так полный отстой! Какой умник их только придумал!
– Это я…
– Слушай, извини, не хотел обидеть.
– Да нет, уже привык… Вот и в командировку сейчас послали, чтобы нашел спирту замену.
– Какая может быть замена, на солярку, что ли? Зачем тогда эта маска будет нужна!
– Вот и я так думаю, зачем? Начальству виднее, наверное.
Последний пункт посадки на материке – аэродром Черский. Это место, где Колыма впадает в Северный Ледовитый океан. Поселок расположен автономно и не связан дорогами с остальной частью страны. Странно, но в нем были пара десятков автомобилей.
– Зачем вам машины, ездить-то некуда? – поинтересовался я у местных.
– Как некуда? А в Зеленый мыс на рыбалку по зимнику?
– Сколько километров до вашего мыса?
– Семь! Пешком не дойдешь.
Черский – такая же Хатанга, только чуть побольше. И все же это последний оплот цивилизации, где за деньги можно купить что-нибудь в магазине или зайти на почту и заказать телефонный разговор с Москвой. Дальше перевалочная база на острове Жохова и сама льдина в районе Северного полюса.
Так получилось, что ребятам с дрейфующей станции не повезло. Взлетно-посадочная полоса постоянно покрывалась трещинами, почти девять месяцев с ними не было никакого сообщения. Ближе к Новому году подвижки льда прекратились, и мне сообщили, что готовится рейс на «Северный полюс – 28».
Полярная ночь на льдине
Институт Арктики и Антарктики располагался в Ленинграде на набережной реки Фонтанки, в бывшем дворце графа Шереметева.
– Лететь не передумали? Тьма какая на улице!
– Нет, конечно! Как обстановка?
– Сложная! Льдина попалась с характером!
– А в коллективе как дела?
– Не очень! У одного совсем крыша поехала.
– Давно?
– Давно! А вывезти его только сейчас, дай бог, получится. Вы прилетите, а его заберем обратно. Следующий рейс, наверное, только весной будет, в апреле!
Честно говоря, я не совсем был уверен в успехе задуманного мероприятия. Хорошо, что удалось собрать группу единомышленников: моего брата кинооператора Алешу и Петю Пивоварина, одного из лучших звукооператоров студии. И вот – сидим в самолете, который скоро совершит посадку на льдину в районе Северного полюса.
Встречать нас вышло человек двадцать, почти весь состав дрейфующей станции. Горящие фальшфейеры в темноте полярной ночи освещали лица неровным, мигающим светом. За месяцы на льдине у всех отросли бороды, и трудно было сразу разобрать, кто есть кто. «Привет! С прилетом! – услышал знакомый голос начальника станции Саши Чернышева. – Сейчас освободим борт и поможем вам дотащить барахло до дома. Жить у нашего доктора будете!»