Но о своем страхе Соломон знал и без Дейты, мудрость последнего лишь подтвердила его неготовность видеть Лизу. И хоть признавать это было непросто, но, может быть, ему нужен кто-то еще, мудрее, чем Дейта? То есть его бабушка. К счастью, она как раз собиралась прийти на ужин. Соломон знал, что она не походила на обычных бабушек. Во-первых, она была относительно молодой. Своего единственного ребенка Джейсона родила в двадцать. Случилось это практически сразу после приезда в Лос-Анджелес из крошечного городка в штате Луизиана. Мечты о карьере актрисы ограничились разовой съемкой в какой-то рекламе, вылившейся в веселую свадьбу в Вегасе. Так из подающей надежды голливудской актрисы бабушка превратилась в домохозяйку из пригорода. И… ей это нравилось! А теперь, в свои шестьдесят с небольшим, она водила спорткары, о которых всегда мечтала, и вела звездный образ жизни, хотя звездой так и не стала. Занявшись продажей домов после смерти мужа в восьмидесятые, бабушка быстро разбогатела и к моменту рождения внука была хозяйкой целой империи. Если бы Соломон выходил на улицу, он то и дело встречал бы лицо бабушки на табличках во дворах домов.

– Это просто… ЧУДЕСНО! – дочитав послание Лизы, прокричала бабушка с сочным южным акцентом.

– Чудесно?!

– Именно! Люблю таких, как она. Знает, чего хочет, и добивается своего.

– Но с чего бы вдруг она захотела меня? В смысле, захотела дружить со мной?

– Да ты погляди на себя! Не дыши я на ладан, сама бы с тобой подружилась.

– Мы и так дружим, бабуль.

– Вот к этому она и стремится.

– Не думаю, что мне это как-то поможет…

– Ты думаешь, что это подстава? Что какие-то мудаки пранкеры хотят тебя обмануть?

– Нет, – рассмеялся Сол. – И не употребляй, пожалуйста, слово «мудаки».

– Милый, я знакома со многими жителями этого города. И их дети в большинстве своем – наглые засранцы. Так что я бы не удивилась.

– Да никто даже не знает о моем существовании.

– Она знает! – воскликнула бабушка. – Или что, Соломон, ограничишься узким кругом до самой смерти? Только я, родители и разносчик пиццы? По мне так, хочешь безвылазно сидеть дома – сиди. Но пускай в свою жизнь новых людей! Так ты сохранишь рассудок, а то еще крыша поедет, и одним прекрасным утром порешишь нас всех.

– Думаешь, к этому все идет? Психану и тебе конец?

– Мне-то? Ну уж нет. У меня всегда с собой перцовый баллончик. Никогда не знаешь, что за люди придут смотреть дом.

– Погоди… что?

– Пригласи ее в гости, Сол. Сойди с проторенной тропинки и посмотри, что получится. Я бы, черт подери, именно так и сделала. Доживешь до моих лет – научишься говорить «да» вопреки собственным страхам.

– Яподумаю. Папа сказал, утро вечера мудренее.

– А ты знал, что твой отец тоже рос одиноким? Он бы такую возможность не упустил. А тебе сказал так, потому что не хотел давить.

– Но я не одинок.

– Это пока. Ты еще слишком юн. С годами будет труднее. Никто не придет тусоваться с сорокалетним лоботрясом, живущим взаперти с мамой и папой.

– Боже, бабуль, полегче со мной, а? – взмолился Соломон.

– Я просто пытаюсь помочь. Что нового, кстати? Чем занимаешься?

Она подошла к столу и открыла его ноутбук, на экране которого было немало такого, чем Соломон не хотел бы делиться с бабушкой, и, как ни странно, сайт о бассейнах был в этом списке первым.

– Только родителям не говори, – быстро сказал Сол. – Пока.

– Ты хочешь бассейн? – обрадовалась бабушка.

– Прошу, не радуйся раньше времени. Я всего лишь соскучился по воде.

– Но ты читаешь про открытые бассейны, Сол! За пределами этих стен! Как я могу не радоваться?

Пробежав по комнате, бабушка крепко его обняла. Соломон не шевелился, дожидаясь, пока та прекратит раскачиваться из стороны в сторону и отпустит его. Когда же это наконец случилось, он увидел слезы в ее глазах.