– Кларк, это важно для меня. Я могла бы ему помочь.
– Ты никогда не писала мне писем…
– Да брось! Ревнуешь, что ли? Запрись на три года дома – будет тебе письмо.
– Не смешно.
– Я знаю, звучит ужасно, но я правда хочу помочь. Мы с Соломоном нужны друг другу. И дело не в стипендии. Но только намекни, и я откажусь от своего плана.
Но Кларк не стал бы этого делать. Да и ревновать он вряд ли бы стал, после того как она честно раскрыла все свои карты. Лиза осознавала неординарность своих попыток наладить связь с Соломоном Ридом. Как знала и то, что в мире полно людей, из-за боязни выглядеть странно упустивших свой шанс и жалевших потом всю жизнь. Лизу не устраивало посредственное существование, подчиненное социальным нормам. И что-то ей подсказывало, что Соломон это оценит.
7. Соломон Рид
Соломон ни разу в жизни не получал писем. Вообще. И даже будь он куда общительнее и не проведи взаперти одну пятую жизни, бумажных посланий мог бы так и не дождаться – в конце концов, на дворе стоял две тысячи пятнадцатый год. Вот почему, когда мать протянула ему голубой конверт, подписанный его именем, Соломон поглядел на нее так, словно та вручила ему телефон с дисковым набором или еще какой раритет.
– И что мне с этим делать? – спросил он удивленно.
– Читать, разумеется, – ответила мать, закатив глаза, и вышла из кухни.
Соломон вскрыл конверт, вынул письмо и стал разворачивать, оглядываясь и ожидая возгласов: «Попался! Мы тебя разыграли!» Послание гласило:
Дорогой Соломон!
Ты меня не знаешь, сомневаюсь, что ты вообще обо мне когда-либо слышал. Зовут меня Лиза Прейтор, и я хотела бы стать твоим другом. Знаю, звучит смешно. Но еще я знаю, что жизнь не жизнь, если ты не добиваешься того, чего действительно хочешь, а я в данный момент своего существования хочу подружиться с тобой. Я видела тебя в тот день, когда ты был в школе последний раз. Видела все и очень переживала за тебя. И знай, если ты еще не бросил читать: мне несколько лет не давала покоя мысль, что же заставило того мальчика прыгнуть утром в фонтан во дворе Аплендской школы. А потом каким-то чудом мой новый дантист оказалась твоей МАМОЙ. Вселенная посылает нам знаки, и не важно, веришь ты в них или нет, но они что-то значат. Я знаю, ты совсем не такой, как я, ты сам выбрал для себя приемлемый образ жизни, и я уважаю этот выбор. Хочется верить, что ты хотя бы подумаешь о том, чтобы общаться с кем-то снаружи. Лично я точно была бы рада новому другу. Спорим, мы нашли бы о чем поговорить, хоть я и не догадываюсь о значении слова «эскроу»[5].
С наилучшими пожеланиями,
Лиза Прейтор
909-555-8010
– Мне не нужны друзья, – громко сказал сам себе Соломон.
– Ты с кем-то говоришь? – съязвила мама из соседней комнаты.
Соломон вышел из кухни в гостиную, держа письмо в руках, и посмотрел на мать. Та покачала слегка головой, но он видел, что она изо всех сил пытается сдержать улыбку.
– Все закончится так же, как с Грантом. Зачем что-то менять?
– Милый, Грант был придурком.
– Он как раз был обычным, – заявил Соломон. – Просто я не умею общаться с нормальными людьми.
– Хочешь сказать, я ненормальная? Или папа?
– Ну мам, я серьезно. Что мне ей ответить? О чем нам вообще говорить? Я не хожу в школу. Я вообще никуда не хожу.
– Сол, твоя проблема в том, что ты никогда и ни с кем не дружил по-настоящему, – ответила мама. – Почему бы не попытаться?
– Не выйдет, – бросил он, кладя письмо на стол, и удалился к себе.
Прошел целый час, а Соломон как лег на пол по возращении в спальню, так и лежал, глядя в потолок. Дом Ридов построили в семидесятых, и на всех потолках красовалась зернистая штукатурка белого цвета с вкраплением золотистых блесток. Соломону нравилось их пересчитывать, но уже на сотой глаза начинали слезиться, а пятнышки – мерцать, словно реальные звезды, будто кто-то сорвал крышу и он снова видел ночное небо.