Возможно, это не так. Говорят, где-то далеко, может быть, в космосе, есть другое место, где живут планетяне. Оно называется Земля. Там обитают самые лучшие, самые добрые люди. Там всегда мир, никто никого не притесняет и не обижает. Там каждый может делать то, что ему хочется в любое время. Там много цветов, птиц и бабочек. Много радости, чудес и счастья. Там никто не болеет и не умирает. Но с Планетты на Землю могут попасть лишь те, у кого есть крылья. В древности таким образом туда улетали многие. Но в наше время крылья стали редкостью.

Может, это выдумки, всего лишь красивая легенда. Кто знает.

Вера в существование Земли официально признана первобытной ересью и запрещена на государственном уровне. Современная наука утверждает, что не находит доказательств существования Земли. Рассуждения на эту тему считаются в обществе в наши дни крайне неприличными, моветоном. За теми, кто распространяет слухи о Земле, следят спецслужбы. Говорят, они незаметно отлавливают еретиков по одному, сажают в тюрьму, заковывают в цепи, истязают.

Но люди продолжают втайне мечтать.

Я с юности мечтал попасть на Землю. Для меня это несбыточная, хоть и сладкая, мечта – нет крыльев, почему-то не выросли. Я бы очень хотел, чтобы ты когда-нибудь осуществила мою мечту. Я бы стал тогда бесконечно счастлив.

– Папа, что такое первобытная ересь?

Поутру прилетело второе Грозное Письмо.

«…Требуем явиться немедленно! В противном случае, вы будете причислены к категории лиц, представляющих общественную угрозу…»

Повестка привела Дитриха в бешенство.

– Скоты! – вслух выругался он.

Каким образом он, тихий, законопослушный, честно трудившийся всю жизнь, вдруг стал представлять угрозу обществу? Нелепейшая ошибка!

Конечно, государство – гигантский организм. Оно живет своей собственной жизнью, его интересы отличны от интересов простых граждан. Питается и дышит, испражняется и защищается от опасностей. Люди – это клетки государства. Слабые и отработанные должны быть обезврежены и выведены из организма.

Но я расхотел быть клеткой! Я хочу обрести свободу. Дайте мне возможность распоряжаться оставшимся временем по собственному усмотрению.

Законы служат не мне, а тем, кто их подписывает. Государство капризно. Только за мою сознательную жизнь законы не раз менялись на противоположные. Но при чём здесь я?

Как вы не понимаете, что бывают ситуации, когда человек попросту не может исполнять ваши дурацкие правила? Разве не видите, я смертельно болен – вы же сами выдали мне голубой листок с диагнозом. Если не можете помочь, то хотя бы оставьте в покое! У меня больше нет времени и сил играть в жульнические игры!

Дитрих с тревогой вгляделся за окно. На улице поднялся ветер, он подвывал и заставлял, словно восставших мертвецов, шевелиться сухие жёлтые листья. Порой они, ведомые потусторонней силой, начинали немо кружить. В дальнем углу двора на ржавой детской карусели маячил сомнительный тип в тёмном плаще с накинутым на голову капюшоном. Он возник там вчера и с тех пор лишь изредка менял диспозицию, садясь то на качели, то на качалку-мотоцикл. В тени глубокого капюшона лица нельзя было разглядеть.

«Надо ИХ опередить».

Дитрих смутно представлял себе тех, с кем в последнее время мысленно дискутировал. ОНИ были неосязаемы, не имели формы, при этом – были бессмертны и всесильны. Дитрих осознавал, что его ум доверху забит этой чепухой – обидой на весь мир. Сейчас важно перейти на новый этап. Изгнать из головы пылающих демонов. Перестать рефлексировать и начать действовать.

– Папа, давай играть! – воскликнула Лиза. – Ты обещал со мной поиграть!