Выступив из Енисейска с своим отрядом в 1656 г., он, поднявшись по Тунгуске до устья р. Илима, изменил предписанный ему маршрут, потому что узнал о разграблении провианта на Тугирском волоке, и потянулся вверх по р. Ангаре через Байкал, в р. Селенгу и вдоль р. Хилка к Иргенскому острогу. Устроив тут дела, он перебрался на р. Шилку и в 1658 году, при впадении в Шилку Нерчи, заложил город Нерчинск^>58.

Из Нерчинска Пашков послал людей на Амур объявить Степанову царский указ о своем назначении и приказание прибыть ему, Степанову, со 100 казаками в Нерчинск, а остальным ожидать Пашкова в Албазине. Эта посылка имела только такой результат, что посланцы вернулись к Пашкову ограбленными. В этом году амурские казаки с весны предприняли обычный набег в поселения на Шингалы, но были разбиты; 270 человек убито и взято в плен, а остальные 180 человек, хотя и спаслись и успели ограбить посланцев Пашкова, но вскоре разделились: часть отправилась на р. Зею, а другие потянулись к Тугирскому волоку, и только 6 человек из них дошли до Енисейска с ясаком. Затем жизнь и деятельность русских людей на Амуре до появления в 1665 году Черниговского прекратились.

С выделением Амурского района из ведения якутских воевод они надумали возместить оный распространением своего влияния на аргунских тунгусов. С этой целью в 1654 году из Якутска отправлен с 50 человеками боярский сын Федор Пущин^>59. Дойдя к зиме 1655 года до устья р. Аргуни, он построил зимовье, но оставаться там не мог потому, что все окрестные тунгусы разбежались. Надеясь поживиться чем в других местах, он потянулся вверх по р. Аргуни, но за три недели своего движения не встретил ни одного человека; тогда, ввиду безвыходности своего положения, он спустился к Амуру и направился вниз, разыскивая Степанова, в надежде получить от него помощь. Встретясь со Степановым, он участвовал в набеге на поселения по р. Шингалы, а в 1656 году отправился с Амура с 20 казаками, оставшимися в живых, в составе команды, сопровождавшей ясак в Москву. Здесь кстати будет упомянуть, что этот Федор Пущин по прибытии в Якутск заявляет, что весь Амур не стоит земли гиляков; он говорил, что с гиляков и порубежных им дучеров они собрали больше 120 сороков соболей и что ясак с них можно собирать ежегодно, отправляя туда посменно казаков чрез Охотск. По поводу этого совета Фишер выражается так: «В самом деле сей совет былосновательный и полезный, когда бы знатные господа могли принимать его от нижних» (с. 623).

Афанасий Пашков, первый нерчинский воевода, убедясь и в невозможности и в бесполезности хлопот о закреплении за Россией Амура, обезлюдевшего на всем своем течении вплоть до Сунгари, обратил внимание на устроение Нерчинского острога; но и в этом должен был преодолевать большие трудности. Введенное им в окрестностях Нерчинского острога хлебопашество могло дать желанные плоды только в будущем, а в настоящем пришлось испытывать много лишений; Пашкову с казаками приходилось есть не только лошадей и собак, но также волков, лисиц и других зверей, каких били на промыслах^>60. Средства, к которым прибегал Пашков для создания культуры в окрестностях Нерчинска, были немного круты, как можно усмотреть из заявления протопопа Аввакума, сосланного в Дауры при царе Алексее Михайловиче за участие в смуте, возникшей по поводу исправления церковных книг, совершенного патриархом Никоном. «Люди изгибали, и у меня ноги и живот сини были. Два лета бродили в водах, а зимами через волока волочились. Река (Ингода) мелкая, плоты тяжелые, пристава немилостивые, палки большие, батоги суковатые, кнуты острые, пытки жестокие, – огонь да встряска, – люди голодные, лишь станут мучить ино и умрет»