Главное, что усвоил Ящук, – перебирать ногами, велосипед доведет. Даже если он напивался до невменяемого состояния, алгоритм действий работал четко: найти чужой велосипед и уйти домой.

Аэродром и территория части были разбросаны далеко друг от друга, многие офицеры, включая меня, пользовались велосипедами.

Напившись, Ящук исчезал с велосипедом незаметно для всех. Но это его не спасало. На вечернем построении офицеров и прапорщиков батальона, если Ящука не было на месте, комбат просто спрашивал:

– Все велосипеды на месте?

– Моего нет! – возмущенно кричал кто-то.

– Понятно, – злился комбат, – опять Ящук напился!

Ящука не выгоняли со службы по одной причине. Он был хорошим специалистом, безотказным, никогда не спорил и не оправдывался. Если нужно, мог возиться с неисправной техникой сутками. Да и напивался не так часто.

– Ящук, еще раз напьешься, выгоню! – лютовал комбат на построении. А Ящук стоял, сгорбившись, как маленький провинившийся мальчишка, и виновато шмыгал носом. И нам всем его становилось жалко.

Однажды вечером на службе я подвернул ногу. Да так сильно, что буквально взвыл от боли. Растяжение. На ногу ступить было нельзя. Кое-как перемотал, с трудом обулся.

– Товарищ лейтенант, езжайте домой, – предложили прапорщики. – Ну куда вы на построение в таком виде пойдете? Комбату скажем – ногу подвернул.

Сел на велосипед, попробовал проехать несколько метров – дикая боль в ступне. Слез, вспомнил Ящука и, держась за велосипед, с трудом поплелся домой. Со стороны это выглядело так: еле держась за велосипед, вдребезги пьяный лейтенант идет со службы домой.

– Преемственность поколений, – бормотал я. Что обо мне подумают?

На построении комбату доложили, что я подвернул ногу и пошел домой.

– Еле шел, держась за велосипед, – добавил кто-то из строя.

– Ящук где? – взревел комбат.

– Тут я, – отозвался Ящук.

– Ну значит действительно нога, – заключил комбат. – А то смотри, научишь лейтенанта своим «талантам».

Весь строй взорвался от хохота!!!

У меня в штате находилась ПАРМ-1М1 – Передвижная Автомобильная Ремонтная Мастерская. Она состояла из трех автомобилей и двух прицепов. И все это должно было выезжать по тревоге из автопарка в район рассредоточения.

Из этих трех машин одна была ЗИЛ-131, а две – ЗИЛ-157, в народе любовно называемые КОЛУН.

ЗИЛ-157 весил около 6 тонн и действительно был похож на колун. Имел треугольный капот. Был так же основателен и надежен. Нетороплив, но за счет полного привода и автоматической подкачки колес показывал фантастическую проходимость. При всех его плюсах имелся один ЖИРНЫЙ минус: у него не было усилителя руля. И руль приходилось поворачивать с большим усилием. Кто ездил на «Жигулях» – поймет. На средней скорости повернуть руль еще ничего. Но на малых скоростях либо при развороте это было целое мучение. За счет своей тяжести и широких колес разворачивался он тяжело. И на руле приходилось буквально висеть, чтобы повернуть колеса.

За все три года, пока я был начальником АвтоТЭЧ, солдатами у меня в основном были азербайджанцы. Ребята трудолюбивые (работал мой МЕТОД – подробнее о «методе» в рассказе: «ЗАРЭЖУ!»), но какие-то все маленькие и худенькие. И хотя ПАРМ выезжал по тревоге несколько раз в год, смотреть на них за рулем без слез было нельзя. Мало того что ЗИЛ-157 в управлении тяжел и неуклюж, но на машинах стояло еще и спецоборудование. И каждая из них весила более 10 тонн.

До пункта сбора техники по тревоге они доезжали нормально. Но потом, когда тревога заканчивалась и техника возвращалась в автопарк, начинались мучения. Они никак не могли развернуть тяжеленные машины на узкой поляне в лесу, куда мы прибывали. У них просто не хватало сил. Насмотревшись и наматюкавшись, я просто выгонял их из машин и по очереди разворачивал КОЛУНЫ в сторону автопарка. Это было занятие еще то. К концу манипуляций руки болели так, что просто вываливался из кабины. И мои гордые орлы отгоняли машины в автопарк, на стоянку. И так до следующего раза.