– Мое детство тоже было нелегким. – И снова Эль пожалела о сказанном: они отдавали соперничеством, а не желанием разделить тяжесть.

Липовая аллея кончилась, впереди опять показались улицы Тома: всех оттенков серого, шумные, суетливые, пропахшие машинным маслом.

– Надо же! – Дар фыркнул. – Это должно меня утешить?

– Нет! Я только хотела поделиться, чтобы… – Словами эмоции так и не стали, и дальше путь проходил в молчании.

Ветер крепчал. Серое небо, под стать мрачным улицам Тома, плевалось крупными каплями, но никак не могло разразиться дождем.

Дар, искоса посмотрев на Эль, спросил:

– У тебя ведь нет ничего, да? Я дам денег, купи что-нибудь. Холодает.

Девушка начала краснеть. Рядом с ним она выглядела беднячкой. Дар носил черное пальто, которое придавало его образу строгости – он походил и на преисполненного достоинства аристократа, и на хитрого дельца одновременно. Эль же носила одежду с чужого плеча, весьма скромную и мрачную – так одевались уставшие от жизни старые девы. Денег у нее не было, а ничего другого в «Трех желудях» ей предложить не смогли – и не должны были, поэтому просить она не хотела.

– Не переживай, ему просто стыдно ходить рядом с тобой, – хихикнул Леми, стараясь отогнать ее размышления о том, что потребует Дар, если она согласится.

– Спасибо, не стоит, – откликнулась Эль. – Я сама справлюсь.

Дар вздохнул:

– У меня есть определенные вкусы, и женщины в лохмотьях в этот список не входят. Будь добра, соответствуй условиям нашей сделки. Мне нужна девушка из великого рода, а не престарелая служанка.

Эль вспыхнула:

– Тогда я тоже хочу уточнить свои условия!

– Давай, – голос Дара был преисполнен равнодушия.

– Я предоставлю список в письменном виде.

– Денег на бумагу и чернила дать?

Эль прожигающим взглядом уставилась на Дара. Он только хохотнул и ускорил шаг.

До нового жилища Кая оставалось рукой подать. Он выбрал старую башню на границе Тома и Сины – района, где жили большинство лицийцев: чище и безопаснее Тары, но беднее и проще Ре-Эста. Башня стояла в той части Сины, которая предназначалась под снос, однако руки правительства не дошли до нее: заброшенные дома стояли годами, ветшали, а в народе рождались слухи про духов и призраков.

Прежде башня принадлежала церковному ордену, и первые два этажа занимали кельи. Одну из них Кай переоборудовал под свой кабинет, еще одну занял «арсенал» – Эль заглянула краем глаза и поняла, что называть так комнату стоит с натяжкой. Дальше ходу не было – на третьем этаже пол прогнил, а лестница держалась «на соплях», как сказал Киро.

Выяснилось, что за поджог поймали не его, он остался на свободе. На случай опасности у Крысиного совета был разработан план, поэтому Киро, Коли, Ксолья и Антония оставили Канаву и переселились сюда. Их стараниями башня приобрела подобие жилища, хотя победить темную плесень на стенах и стойкий запах сырости они не смогли.

Всемером они собрались в кабинете Кая и тесно расселись на старых колченогих стульях. Стол ему заменяла лежащая на кирпичах дверь. По сравнению со встречами в «Трех желудях» с их дорогой мебелью, официантами, удобствами это собрание казалась пародией.

Хотя Крысиный совет остался прежним. Кай уже был гладко выбрит и даже раздобыл жилет в коричневую клетку и светлую рубашку из тонкой, явно дорогой ткани – совсем как те, которые он носил прежде. Коли и Антония сидели такие спокойные, что хватило одного взгляда на них, чтобы унять волнение. Киро и Ксолья одинаково озирались и ерзали на стульях, но это были не нервные движения – шебутные, скорее, им не сиделось на месте.

Дара все встретили одинаковыми враждебными взглядами. Он только улыбнулся в ответ, словно все это было для него игрой.