Ева задумчиво покачала головой.

– Не может быть, чтобы бабушка так просто хранила ее, что-то тут не так. Может, она была дорога ей как воспоминание? Как бы то ни было, много места книга не займет, пусть себе хранится как память о бабушке!

С этими словами девушка поднялась с кровати и, потрепав Марка по шевелюре, отчего тот сразу замурчал, строго погрозила пальцем.

– Перекур закончился, давай вынесем весь мусор и закончим, наконец, уборку.

Марк с тяжелым вздохом рывком поднялся с кровати и безропотно потащил мешок с мусором к выходу. Ева заканчивала протирать нижний ящик комода. Про книгу все забыли. Одинокая, извлеченная из глубин времени, валялась она на кровати, темнея на светлом, затканном чайными розами, покрывале зловещим пятном.

…

За всеми хлопотами субботний день пролетел до неприличия быстро. Уставшие, но довольные молодые люди чаевничали на кухне после сытного ужина, состоящего из щедро нарезанных ломтей ветчины, поджаренных на сливочном масле и томящихся под слоем яичницы-глазуньи.

– А все-таки здорово вот так сидеть с набитым животом, ничего не делать, никуда не спешить, сидеть, позевывать и почесывать, где вдруг зачешется. Вот это жизнь! – Марк блаженно потянулся, искоса взглянул на разомлевшую от тех же ощущений Еву и лукаво сощурил глаза. – Только, к сожалению, существует одно «но» – отупеешь от такого времяпрепровождения в два счета и опомниться не сумеешь!

В ответ на словесное «святотатство» Марка, девушка немедленно грозно замахнулась на друга, намереваясь схватить его за шиворот, но тот мигом вскочил, готовый в любую секунду сорваться с места и спастись бегством. Ева, однако, на полпути раздумала совершать «акт возмездия», логично прикинув в уме, что гоняться за другом после сытного ужина неразумно и грозит всякими неприятными сопутствующими моментами. Поэтому она лишь добродушно погрозила молодому человеку кулачком и с блаженным видом осталась сидеть на месте. Марк осторожно опустился на стул, с которого минутой раньше вскочил с необыкновенной прытью, и тихонько прокашлявшись, открыл рот для заготовленной порции острот. Ева, внимательно наблюдавшая за его приготовлениями, хитро ухмыльнулась.

– Если еще хоть одно слово сорвется с твоего разнузданного языка, знай, что я за себя не ручаюсь, – ясный голосок девушки заставил Марка вздрогнуть от неожиданности.

В притворной обиде он поджал губы, молча поднялся и нарочито медленно прошествовал в комнату, где с размаху бросился на диван и с наслаждением вытянувшись во весь рост, стал поджидать Еву.

…

Утром, в понедельник, Ева никак не могла сосредоточиться на работе, мысли услужливо переносили ее в недалекое прошлое, в горячие и крепкие объятия Марка, и, сквозь мечтательно затуманившиеся глаза, девушка напрасно пыталась разглядеть чеканные столбцы цифр в спецификациях проекта. Из-за романтического настроения, прекрасного по своей сути, но мешающего выполнению кропотливой работы, Ева не успела закончить злосчастную смету до конца рабочего дня. Взглянув на часы, и уже без сожаления выдворяя сантименты на задворки, она, удрученная тем, что из-за подобного послабления придется задерживаться на работе, тяжело вздохнув, погрузилась в «сладостный» мир чисел.

Когда принтер с глухим урчанием выдал последнюю страницу готового документа, Ева поднялась, расправляя плечи. Аккуратно сложив стопочку листов на стол Петру Карловичу, она принялась собираться домой. Спустя десять минут, девушка торопливо шагала по пустому темному коридору мимо закрытых наглухо дверей. В самом его конце, из незапертой приемной вырывался наружу яркий сноп света, выхватывая своим зрячим оком часть лестницы и боковой стены. «Прямо луч света в темном царстве», – усмехнулась про себя Ева. Приблизившись, она услышала раздававшиеся из-за приоткрытой двери голоса – пронзительно-писклявый и приглушенно-заискивающий.