– "…то кричит пророк победы: Пусть сильнее грянет буря!",– задумчиво проговорил Саша.

У Лизы мурашки побежали по спине, а Наташа сказала тихо:

– Вы оба меня пугаете.

Михаил с лёгкой улыбкой посмотрел на жену:

– Ничего не бойся, дорогая.

– Эти стихи..,– Наталья неопределённо махнула рукой, – Они слишком грозные.

– Да и мне гораздо ближе Пушкин, – сказала Лиза.

– Ну что ж,– снова улыбнулся Михаил, – Можно и Пушкина. Давай ты, Саша!

– "Пустое "вы" сердечным "ты"

Она, обмолвясь, заменила.

И все счастливые мечты

В душе влюблённой возбудила.

Пред ней задумчиво стою

Свести очей с неё нет силы

И говорю ей: "Как вы милы"

И мыслю: "Как тебя люблю ",– с выражением прочитал Александр, глядя на Лизу. Та сидела, устремив взгляд на синюю гладь реки и в её светло- серых

глазах отражалось небо.

– Странно все это,– сказал Михаил после короткой паузы,– Такой покой вокруг, такая красота, а я вижу бурю.

Слова Михаила оказались пророческими. Через три года Петербург утонет в неистовстве кровавой бури революции.

"И над всем воццарилась Красная Смерть ",– подумал Александр и сердито глянул на Михаила. В такой прекрасный день он призвал своими словами красного призрака.

– Может, на лодке покатаемся?– весело спросила Наталья, – Девицы Салтыковы уже уплыли со своими кавалерами. Все посмотрели на пристань. На причале стоял Пётр, отвязывая следующую лодку, в которой уже удобно устроилась графиня Уварова.

– Вот негодяй, – сказал Михаил.

Лиза рассмеялась. Похоже, что здесь её одну не задело поведение Петра. Ей

просто было всё равно, ведь в своих мыслях она так и не стала его невестой.

– Ну на лодке, так на лодке, – заключил Михаил, поднимаясь и подавая руку Наталье.

Домой вернулись довольно поздно. Лиза и Наталья, попрощавшись с Александром, побежали в дом, а молодые люди ещё с полчаса сидели на скамейке, беседуя. Они говорили о возможной войне, о политической ситуации в стране, о чём угодно, только не о том, что в действительности волновало их обоих- о Елизавете и Петре. Наконец, Михаил выкинул окурок в траву и проговорил, по- обыкновению, глядя вдаль:

– Мне никогда не нравился Пётр и их предстоящий брак с Лизой считаю большой ошибкой. Родители поторопились.

– Петя совсем не против этого брака,-

проговорил Александр.

– Конечно, не против,– усмехнулся Михаил, – Лизонька сокровище. Она никогда ни в чём не упрекнёт его, будет молчать и прикрывать его грехи. И она никогда не будет счастлива.

– Она никогда не будет счастлива, – с болью в голосе повторил Александр, – Но я ничего не могу с этим сделать.

– Но ты же любишь её!– с горячностью воскликнул Михаил.

– Я люблю её.

Александр больше ничего не смог сказать, глубокое волнение перехватило его горло. Михаил с сожалением посмотрел на друга и положил руку на его плечо.

– Всё будет так, как суждено Господом Богом. А нам остаётся только смириться с его волей.

Смириться с его волей! Так же думал и

Николай Второй, сидя за письменным столом в своём кабинете. Он машинально перебирал бумаги, что лежали перед ним неровной стопкой. Почему- то ему сегодня вспомнился один разговор со Столыпиным. Тогда он сказал Петру Аркадьевичу:

– Что бы я не предпринял, у меня ничего не удаётся. Знаете, в день какого святого я родился?

– Государь, простите, я не помню,– ответил премьер- министр.

– Иова Многострадального.

– Я верю, Ваше Величество, что Ваше царствование завершится славой, как и Иова, который через многое прошёл и был вознаграждён благословением Божьим.

– Нет, Пётр Аркадьевич, я обречён на страшные испытания, я знаю это. "Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня."

И это предчувствие крепло с каждым годом. Это чувствовала и Аликс, которая всё чаще называла его "мой многострадальный Иов".