Не успел Доик договорить, как женщина встала и ушла к дымящейся на плите кастрюле. Он понимал, что это не дело. Как бы то ни было, он обязан вернуться и отплатить ей, это его долг, а сейчас…

На стойке у входа пронзительно затрезвонил старый оранжевый телефон. Женщина вытерла руки о фартук и взяла трубку.

– Алло? О… да нет его у меня… Откуда ж мне знать? Говорю же, у меня его нет…

Женщина была увлечена телефонным разговором, как будто речь шла о чем-то действительно важном. Доик решил не упускать возможности. Он понимал: что бы он ни предложил женщине, она все равно не примет это. Поэтому Доик решился на отчаянный шаг. Он быстро снял часы с запястья, те самые, которые остались в память об отце. Самая драгоценная для него вещь. Доик подошел к женщине, которая продолжала говорить по телефону, и положил часы в карман ее фартука.

– Для меня эта вещь ценнее жизни. Я обязательно заплачу вам за суп, так что прошу, берегите их до тех пор.

– Нет, вот же…

Доик в спешке покинул ресторанчик, даже не дослушав женщину:

– Спасибо! Большое вам спасибо! Я обязательно вернусь!

И только тогда на лице женщины появилась улыбка. Она даже слегка засмеялась. Доик, увидев это, почувствовал облегчение и убежал прочь. Его тело все еще ныло от боли, но оно того стоило.

– Так и что? – спросил Ёнун, доставая из холодильника коробку со вчерашней курицей[5].

– Что «и что»? – спросил в ответ Доик.

– Ну так что?

– Да что ты заладил со своими «и что»?

– Я у тебя спрашиваю, что ты хочешь мне сказать.

– Что я должен хотеть тебе сказать?

– Ну, вдруг хочешь рассказать о том, как провалил экзамен, или о той жуткой красной коробке. Или, может, о том, как ты стал свидетелем того, как два человека в один день внезапно сбросились с крыши? Или о том, как тебя до беспамятства избили, а? Или… может, ты попросишь меня одолжить тебе денег?

– Все так и есть.

– Что все?

– Ну, это все одна история.

– Я тебе не говорил?

– Что не говорил?

– У тебя настоящий талант все дико усложнять.

– А я тебе не говорил?

– Что еще?

– Что ты умнее, чем можно сказать по тому, как ты выглядишь.

– Вообще-то, это звучит довольно пренебрежительно, нельзя судить людей по внешности.

– Это не пренебрежение, это комплимент твоему уму.

– Да ну тебя! – усмехнулся Ёнун, запихивая в рот последний кусок курицы.

На Ёнун (м), 27 лет, друг Доика, хакер.

– Ну, если не считать всего остального, коробка кажется довольно притягательной.

– Притягательной?

– Я имею в виду, что она довольно любопытна. Это как какая-то мистическая загадка в духе 90-х. Мне такое нравится.

Лицо Доика вмиг стало серьезным, и Ёнун сразу обратил на это внимание, но сделал вид, что ничего не заметил.

– Эта записка, что была в коробке, это что-то вроде пророчества или как?

– Я не могу сделать выводы, основываясь только на твоих словах. Этого слишком мало. – Ёнун открыл пакет с креветочными чипсами. – Но это не меняет того, что ситуация действительно интересная. Судя по тому, что твой адрес и имя указаны правильно, это не розыгрыш. Какими бы ни были намерения человека, отправившего ее, суть в том, что она была адресована именно тебе.

– Мне?

– Ты, случайно, не захватил с собой эту коробку с запиской?

– Ну… я вообще-то выбросил ее.

– Я так и знал.

– Что значит, ты так и знал? Ты мне не веришь или что?

– Я знаю, что ты не из тех, кто стал бы врать о таком, но сейчас мне немного сложно быть объективным.

– Ой, все. Я все равно не прошу тебя решать мои проблемы, так что давай закончим на этом.

– Да знаю, но я, как поклонник подобного рода тайн и загадок, очень хочу увидеть эту коробку. Если вдруг ты получишь еще одну, обязательно покажи ее мне.