С трудом справился с адским желанием сесть в тачку, вдавить педаль газа и поехать к этому конченому ублюдку, чтобы раздробить ему череп о стену. Ничего… придет время, и он это сделает. Сделает все, что хочет и с ней, и с ее жизнью.

– Это не ваше дело. Мой муж – хороший человек. И я не собираюсь его здесь обсуждать с вами. Я хочу уйти.

– А я хочу ужинать и ненавижу делать это один. Всего лишь ужин. Он ни к чему не обязывает.

– Я хочу уйти. Сейчас.

– Поужинаем, и я лично отвезу тебя домой.

– Я хочу уйти сейчас. Если это извинения, то я их принимаю и просто хочу домой. У меня слишком много проблем, чтобы просто так ужинать с вами в каком-то клубе.

«Каком-то? Детка, да это самый крутой клуб в твоей стране. Чтобы сюда попасть, нужно иметь в банке весьма круглую сумму, которая тебе даже не снилась». Но он был готов к блефу… у него месяц на пребывание в этой стране, и, пожалуй, эта строптивая сучка – самое интересное развлечение. Смотрел на нее одним из самых своих соблазнительных взглядов, улыбаясь уголком губ и вспоминая, как женщины млели от этой улыбки, как потом шептали, что Альваресу достаточно ухмыльнуться, чтоб их клитор стал твердым, а трусики мокрыми насквозь. Ему до боли захотелось сунуть руки в трусики этой девчонки и потрогать ее клитор прямо сейчас, а потом вогнать в нее пальцы так, чтоб она закатила свои голубые глазки и сладостно застонала.

– Да, это были извинения. Татьяна…Таня… – посмаковал ее имя, потрогал кончиком языка каждую букву, наслаждаясь румянцем на ее щеках. – Можешь идти, – распахнул дверь и весь внутренне сжался. Ну что? Уйдет? Без гроша в кармане? Он просчитался? – Но я целый день мечтал об этом ужине… о том, что ты согласишься и простишь меня.

Молчит, смотрит своими огромными глазами, а он любуется ее длинными ресницами, нетронутыми косметикой, и аккуратными естественными бровями. Когда он в последний раз видел настоящие? Оказывается, это дьявольски сексуально, когда у девушки вздернутые уголком натуральные брови.

Поднырнула под его рукой и вышла из комнаты ВИП. Твою ж мать. Сучка! Вышел следом и преградил дорогу.

– Я отвезу.

– Не надо.

– Ты говорила о проблемах. Я могу решить любую твою проблему.

– Не надо… просто не создавайте новых.

– Ты даже не спросила, как меня зовут.

– Мне все равно.

Сукаааа! Идет по коридору, а он за ней, пока не ощутил себя полным идиотом. Бл***дь! Схватить за шкирку, придавить к стене, разодрать долбаное уродское платье и вогнать в нее член по самые яйца, отдолбить ее прямо у этой стены. Или она бежит к своему кобельку, который машет руками и… возможно, трахает ее каждый день. От мысли об этом у него зашкалил адреналин и захотелось сейчас же свернуть шею ублюдку. Ничего, он с ним побеседует позже.

Что он нашел в этой дряни? Что в ней такого, что у него кровь закипает в венах?

Как же она испугалась, увидев его. Ни тени, ни намека на симпатию. У него зубы свело от желания, а она только и мечтает улизнуть. Еле сдержался, чтобы не сцапать и не оттрахать самым жестоким образом. Сначала насильно до синяков и ссадин, ломая, перегибая, а потом все эти синяки зализывать своим языком, вбивать его в каждую дырочку на ее теле, в каждую выемку.  Заставить кричать от наслаждения и просить еще.

Вернулся в номер и в ярости швырнул цветок о стену, ударил кулаком по коробке, растоптал ногами.

Схватил сотовый и набрал Гонсалеса.

– Пусть ее возьмут обратно на работу. Мне по х*й, как они это сделают. Дадут аванс, вылижут ей ноги, расцелуют зад ее собаке… И… что это за цветок Миддле…Миддлемист, кажется? Найди мне его и купи таких сотню. – несколько секунд подумал и добавил. – В долбаных горшках.