Сквозь слой штопаной плоти послышался обрывистый вскрик боли! Лихо ослабил хватку и выронил нож! В тот же момент Кисейский схватил убийцу за запястье, мгновенно сорвав с него огромный шматок ороговевшей кожи! Как ни странно, это не было настоящей плотью Лиха, а только костюмом, под которым скрывалась здоровая светлая кожа!

Единственный зрачок монстра панически сузился, когда он понял, что произошло. Он наконец сбросил Матрену со своей широкой спины и выхватил секач обратно, но не для того, чтобы продолжить схватку. Одноглазое Лихо отпрыгнул в сторону на четвереньках, как огромная жаба! Воспользовавшись непроглядной дымовой завесой, которая еще не успела осесть после выстрела, душегуб перемахнул стену снежного окопа как та же самая жаба! Звеня цепями, он скрылся в темноте…

Этот ад наконец закончился.

Матрена и Кисейский завалились в церковь ползком, собирая свои мысли по осколкам. Они судорожно закрыли дверь на засов и забаррикадировали ее столом, а потом собственными спинами. Чуть не давясь от такой интенсивной отдышки, взъерошенные и вываленные в снегу, напарники сидели на полу. Они молчаливо смотрели друг на друга самыми большими и пульсирующими глазами, которые только можно представить.

– Мы… – схватив себя за лоб и смяв челку, пролепетал Михаил, – выжили…

– Мы выжили… – упершись коленками в подбородок, одержимо повторила Матрена. – Вы спасли мне жизнь, Михаил Святославович! – чуть не плача, воскликнула девушка.

– Да, если бы не ты, – возмутился следователь, – я бы уже лежал с секачом в шее, Матрена! Это ты спасла мою жизнь!

От такого переизбытка эмоций они оба хотели рыдать и истерично смеяться одновременно, но напарники знали, что не могли давать слабину в такой важный момент. Однако никто не говорил, что они не могли быть друг другу благодарны.

– Я навечно в долгу перед вами! – продрожала крестьянка.

– Мы уже квиты, – вздохнул экспедитор.

Друзья стали успокаиваться. Бродя по комнате, двоящийся взгляд Михаила остановился на странном клочке плотного и эластичного материала, который он сам держал в левой руке. Поднеся предмет к лицу, Кисейский понял, что это.

– Что это за мерзость? – скривилась Матрена, когда заметила.

– Шматок плоти Лиха, – обыденно объяснил Михаил, – который я сорвал с его запястья.

– Как это возможно? – пролепетала девушка. – Нельзя просто так сорвать кожу с человека… – она сделала паузу, – или кем бы он ни был…

– Можно, – усмехнулся догадливый следователь. В его глазах сверкнул огонек, – если кожа ненастоящая. Если кожа – это просто костюм.

Лицо Матрены полностью выпрямилось, а глаза расширились еще сильнее.

– Вы же не хотите сказать, – медленно произнесла она, – что…

– Одноглазое Лихо – обычный человек, – триумфально усмехнулся следователь, – который пытается выдать себя за монстра, надевая особый костюм.

– Из чего же этот костюм? – воскликнула девушка.

Михаил задумался и покрутил перед собой шматок.

– Судя по толщине, шероховатости и характерному розоватому оттенку, – Кисейский поднес материал еще ближе к лицу и понюхал его, – а также запаху, я могу предположить, что это – свиная кожа! – следователь подумал еще немного. – Да, свиная! У коров, куриц или лошадей на ощупь она совершенно другая!

На лице Кисейского не было ничего, кроме гордости и триумфа разгаданной тайны, в то время как лицо Матрены становилось все страшнее и бледнее.

– Очевидно, Одноглазое Лихо подворовывает у вас свиней, чтобы делать себе новые костюмы, – подвел Кисейский, – поэтому ты просто должна провести меня в ваш свиной хлев, где мы устроим засаду и выследим убийцу!