– Михаил Святославович, – обреченно произнесла Матрена, – у вашей версии есть одна неувязка…

– Какая? – удивился экспедитор.

– В Лазурном Мареве не пасут свиней…

Эти слова звучали как приговор. В мгновение лицо Кисейского побледнело даже сильнее, чем лицо его неопытной напарницы. Ведь он знал, какая кожа так сильно напоминала свиную почти по всем характеристикам.

В тот момент следователь осознал, какому млекопитающему принадлежал ороговевший клочок плоти, что он держал в руке…

Солдатская казарма была вторым самым длинным зданием в Лазурном Мареве после конюшни. Словно рухнувшая набок башня, долгая деревянная караулка без фундамента тянулась по волнистому пустырю, подпрыгивая на холмах и меняя свою высоту каждые несколько метров. Именно здесь ночевала дюжина целовальников, те самые отважные и несокрушимые богатыри с пышными бородами и в разноцветных кафтанах.

Они охраняли покой жителей деревни с переменным успехом с того самого дня, когда прибыли сюда с Захаром Романовичем Ячменником как часть его свиты.

Каждый из дюжины был подготовлен к службе в одной из самых престижных целовальных школ Кремлевского двора, и со стороны таких профессионалов было бы очень странно относиться к своим обязанностям халатно. Дело в том, что вся профессиональная карьера дюжины была взращена, чтобы служить одному человеку. Молодому и неприлично богатому боярину-Ячменнику, вволю случая избранного на пост земского старосты Марева восемь лет назад.

Конечно, они были вынуждены последовать за ним, предоставив крошечной рыбацкой деревушке-призраку, в теории, одну из самых мощных защит в губернии. Они поклялись обеспечивать справедливость и охранять сон десятков людей на кресте, но их сердца все еще принадлежали лишь одному.

Целовальники были мускулистыми и бородатыми шкафами, устрашавшими крестьян одним лишь внешним видом, но в глубине души они были озорными мальчишками, знакомыми друг с другом с самого детства. И они позволяли своей истинной натуре вырваться наружу, когда оставались одни. Великовозрастные балбесы, стриженые под горшок, носились по сторожке, прижав головы, чтобы не удариться об потолок, прыгали по койкам и швыряли друг в друга панталоны.

Каждый вечер это продолжалось до тех пор, пока вакханалию не останавливал Святорад. Единственный безбородый целовальник, одетый в фиолетовое, медленно выходил в центр комнаты и непринужденно стучал по стене кулаком. Ну, возможно, это казалось непринужденным только ему, ведь все остальные богатыри замирали в ужасе, когда от его единственного удара долгая хижина начинала шататься, а с потолка сыпались опилки.

Все они знали, что случится дальше. Но волосы одиннадцати братьев становились дыбом каждый раз, когда Святорад набирал полную грудь воздуха и медленно зажмуривал глаза.

«ВСЕМ СПА-А-А-А-А-А-АТЬ!» – это он кричал около полуминуты, не нарушая тона, будто играл одну ноту на самой большой в мире трубе. Повседневный голос Святорада был необычно высоким для мужчины, но в момент этой агрессивной «колыбельной», состоявшей всего из двух слов, он превращался в густой бас, повергавший в ужас.

Каждый из одиннадцати богатырей оказывался под одеялом до того, как безбородый витязь открывал спокойные глаза и оглядывал тихую караулку с улыбкой на лице.

Дюжина целовальников не имела поверенного старшины, но они всегда считали Святорада своим лидером, ведь именно он был готов не только воспитывать, но и защищать своих братьев от опасности с ранних лет. Именно он был самым смелым из них и часто шел на волевые решения, которые давались другим с огромным трудом, что заставляло богатырей уважать его сильнее всех. Ведь именно Святорад был единственным, кто осмелился объясниться перед экспедитором Тайной канцелярии Михаилом Кисейским несколько дней назад.