– Каждое из семи исчезновений связано с другими тем или иным образом, – продолжила девушка. – Например, мы можем быть практически полностью уверены в том, что Лихо полагается на завесу ранней зимней темноты или непроглядной метели, чтобы застать врасплох свою жертву и свести шансы ее побега к минимуму. Так он точно поступил с плотником-Тарасом, которого похитил в момент одного из первых сильных буранов или поварихой-Ольгой, которую дикий ветрище вообще сбил с ног!

Кисейский никогда не выглядел таким впечатленным и гордым, как в тот момент, когда простая крестьянская девушка пришла к столь непростому и детальному выводу. Проведя у завершенной карты улик чуть больше десяти минут, Матрена смогла составить и доступно разъяснить запутанную систему атак Одноглазого Лиха. Теперь она переводила восторженное дыхание и смотрела в мудрые глаза своего наставника, ожидая отклика.

– Изумительно! – воскликнул Михаил, будто проверяя решение арифметического упражнения. – Далее!

Девушка смутилась. Конечно, она была неимоверно счастлива поощрению экспедитора Тайной канцелярии, но одновременно чувствовала словно добыча, заработанная тяжким трудом, улизнула из ее рук. Но, конечно, она не была готова сдаться. Развернувшись к кластеру вновь, протеже принялась тщательно изучать улики по кругу, выискивая зацепки, которые могла упустить.

– По какой-то причине Лихо охотится только на крестьян, у которых есть семья! – заметила девушка.

– Верно! – подметил Кисейский. – Кстати, это меня сильно удивило, ведь большинство душегубов убивает людей, которых не будут искать! Это может значить, что мотив преступлений Лиха как-то связан с идей учинения горя по утраченному члену семьи, – задумался Михаил. – А, может, ему просто все равно, кого убивать.

– Это также значит, что душегуб отчаян, – добавила Матрена. – Если он готов идти на такой риск, как расправа над человеком с семьей, да еще и в маленькой деревне, где все знают друг друга, ему это действительно очень нужно.

В этот раз напарники погрузились в раздумья вместе.

– Перейдем к самому сложному вопросу, – произнес Михаил. – Каждый видок описывает Одноглазое Лихо как невозможного монстра, собранного из людских останков, – Кисейский перевел на Матрену взгляд, полный надежды. – Но, я надеюсь, мы оба понимаем, что этого просто не может быть.

– Я полностью согласна, – уверенно ответила девушка, – но если свидетели врут, почему они врут так одинаково? Неужели они сговорились, чтобы запутать вас? Если так, зачем им это?

– Как бы странно это ни звучало, – нервно вздохнул следователь, – я сильно сомневаюсь, что они врут, Матрена…

По спине девушки пробежал холодок.

– Пока я не могу найти этому должного объяснения, – его голос стал тише и Кисейский оглянулся по сторонам, – но каким-то образом они действительно видели все, что рассказывают…

Хладнокровный следователь сделал жуткую паузу. Матрена впервые увидела искреннюю тревогу и смятение в его глазах. Это заставило ее волноваться еще сильнее.

– И я вынужден признаться, – продолжил агент вполголоса, – я сильно опасаюсь момента, когда мне придется увидеть это самому…

Кисейский и Матрена синхронно перевели широкие и холодные взгляды к окну, когда из-за того донеслась таинственная ледяная трель. На улице почти полностью стемнело. Казалось, начиналась метель.

– Ой! – хлопнув себя по лбу, воскликнула крестьянка. – С этим расследованием я совсем закрутилась!

Матрена подошла к подоконнику и подняла из-под него большое деревянное ведро, больше напоминавшее обрубленную половину бочки.

– Что ты делаешь? – насторожился Михаил.