Трофим подошел еще ближе, но стал в стороне. Прошло секунд десять, и мужик, тряся усами, тихонько вылез наружу, не увидел сидящего на прежнем месте Трофима и вылез еще чуть-чуть. И тут боковым зрением различил близко от себя кошачью фигуру и вздрогнул, как будто ему пинка дали, взмахнул руками, подпрыгнул. Дернулся он так резко, что Лишайный подлетел со страху в воздух, перекувыркнулся, упал на лошадь, с нее перескочил обратно на плетень, с плетня на перевернутый горшок, затанцевавший под ногами, с горшка он сиганул было на дорогу, но сшиб с ног проходившего мимо ребенка. Отскочив, Лишайный помчался не помня себя сквозь траву и кусты, взмыл по бочкам на крышу какого-то дома и, перевалив через конек, скрылся из виду. Однако и потом какое-то время в деревне слышался грохот переворачивающихся мисок и всякие крики…

Встревоженные котом лошади заволновались, и из повозки показались две новые сонные морды – Пузырь и Сраська.

Во всем этом переполохе невозмутимость сохранить удалось одному Трофиму. Возможно потому, что у него был нож, который он как раз выставил перед собой в лапах… О, читатель, не спрашивайте у автора откуда Трофим вынул этот нож. Автор лишь повторяет то, что записано в «Книге Колдунов» достопочтенного Васьки Брехливого, который писал: «Етот злой калдун всигда хадил с двумя нажами, чтобы ими резать када захочется». Скажите спасибо, читатель, что автор оставил Трофиму лишь один нож. Если бы он стоял с двумя ножами в лапах картина вышла бы совсем сказочной, а один нож как-то можно стерпеть.

– Гой вам, добрый человек, – сказал Трофим, наступая с ножом наголо. – Чего желаете?

– Да я и не желаю, в общем-то, – заикаясь проговорил смущенный мужик.

– Я спрашиваю только из вежливости, – Трофим подвинулся еще на шаг вперед. – Волшебство за гроши.

Мужик отступил.

– Ах, гроши, – пролепетал он, неотрывно глядя на нож. – Это я поищу.

И стал рыться в карманах.

– Вы что же здесь прячетесь? – спросил Трофим.

– Ах, я? – мужик застыл. – Вы из вежливости спрашиваете?

– Я из вежливости не только спрашиваю, но могу и ножом ткнуть.

– Ах. Но я-то, в общем, и не прятался.

– Хотите чего-нибудь наколдовать? Наложить заклятие на свинью? Превратить соседа в морковку? Превратить морковку в соседа? Зачаровать чужую жену? Или вообще?..

– Ах, господин волшебный кот, – взмолился мужик, – вообще мне надо, но жить я не могу и спасите меня, прошу вас. Жизнь мне стала колючкой в кустах, и я не могу есть и не могу спать.

– Ну это хорошо, – сказал Трофим. – Мы вас усыпим.

Трофим шагнул вперед. Мужик отступил в испуге.

– Ах, господин волшебный кот, – сказал он, – я бы сам сумел соснуть так и эдак, кабы не приходилось мне каждую ночь стоять в дверях моего курятника и драться на кулаках с волками. Помогите мне, господин волшебный кот, я дам вам все, что у меня есть, хоть у меня ничего и нет!..

Трофим догадался, что перед ним тот самый Вошка, курятник которого переполошил ночью всю деревню.

– А, – сказал Трофим задумчиво, подумал немного и добавил: – Я спрошу.

Он забрался снова на место возницы и влез под навес. И в тот же миг там внутри что-то дернулось, врезалось в тряпки наверху так, что они едва не сорвались, кто-то зашипел, покатился. Затрясся весь фургон. А секунд через десять Трофим вышел обратно, весь хорошенько измятый и с диким взглядом, спустился на землю и подошел к недоумевающему мужику.

– Мы подойдем к вам вечером, – сказал Трофим и мотнул головой. – Скажите куда идти.

Вошка долго кланялся и виновато улыбался, чесал затылок и показывал на вчерашний курятник шапкой.

Покончив с делом, Трофим пошел искать Лишайного. Временами на того находило так, что его приходилось выдергивать из какой-нибудь щели в сарае общими силами – за задние лапы да за хвост. Трофим прошел по дороге, обогнул дом, по крыше которого проскакал Лишайный, перебежал небольшой огород и услышал вой.