Во двор въехала очередная вереница телег. Рабов выгрузили и в этот раз без предисловий погнали в бараки, пока человек графа спорил с караванщиком о цене. По стенам замка прохаживались стражи. Закутанные в плащи, они шли, опустив головы, не слишком интересуясь происходящим за стеной. Слуги, молчаливые и сгорбленные, словно муравьи копошились во дворе, выполняя поручения дворецкого.

Холод Проклятья щипал кожу. Интересно, сколько времени ему нужно, чтобы подействовать на людей? Каким будет это действие? Можно впасть в апатию, а можно отрастить клыки да когти и попытаться сожрать ближнего своего.

В одном из окон она рассмотрела эльфа. Он смотрел прямо на Мию, держа что-то зажатым между пальцев. Встретившись с ней взглядом, он сжал пальцы, и Мия ощутила потерю одного из паучков.

Мия мило улыбнулась в ответ.

Что тёмный эльф делает в таком месте?

Почему служит человеку?

Высокий, худощавый, с отрешённым выражением лица. Чёрно-синие волосы коротко подстрижены. Чёрный костюм украшен тонким серебряным шитьём.

Эльфы чувствительны к разным типам энергии, хоть и воспринимают её не так, как люди. Находиться в тени столь могущественного Проклятья ему должно быть невыносимо. Но он здесь. Смотрит без всякого выражения. Словно пустая оболочка.

Караванщик, продав товар, поспешил прочь. Не разумнее ли подождать утра? Зачем соваться в отравленные Проклятьем земли, когда до заката всего несколько часов?

Хм.

Интересно.

К обеду граф прислал чёрно-красное платье. Спину закрывало необычное украшение в виде паутины, сплетённой из серебряных цепочек. Мия долго колебалась, стоит ли в него облачаться.

От платья веяло вызовом церковникам, едва ли им понравятся открытые плечи и вид на приподнятую грудь, даже если понравятся, то не в том смысле, который устроил бы Мию. Когда она сталкивалась с ними в последний раз, церковники проповедовали аскетизм и умеренность, одевались скромно и в целом бедствовали.

Тут же вспомнились чёрно-красные костюмы, в которых ходят инквизиторы и охотники. Епископы и вовсе носят столько золота, словно только что выбежали из сокровищницы дракона, повесив на себя всё, до чего успели дотянуться.

Графу явно нравится ходить по грани и дразнить церковников. Так отчего бы ему не подыграть? Интересно, как к этому относится местный епископ? Того Мия видела лишь несколько раз. Хмурый, бородатый, в чёрном и золотом.

Позволяя служанкам облачить себя в наряд, Мия смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Из уродки, лишённой пигментации, она превращалась в изысканную леди. Белая кожа перестала казаться слишком бледной, благодаря пудре обретая мраморную гладкость. В бесцветных волосах расцвели розы насыщенного винного оттенка. Розовато-серые глаза больше не казались пустыми: немного сурьмы с тушью – и взгляд меняется. С затравленного на уверенный.

Разве она была в силах отказаться от таких изменений?

Гостей осталось не много.

Арендаторы разъехались по своим угодьям. Молодой смазливый баронет обхаживал пожилую покровительницу, чьё положение оставалось для Мии загадкой. Она была богата, судя по нарядам, но на этом достоинства заканчивались. Даже совсем недолгого пребывания при княжне Мии было достаточно, чтобы уяснить основы этикета. Эти правила явно ускользнули от богатой старухи, что выглядела, как давно упокоившийся мертвец, чьи кости обтягивала тонкая кожа пергаментного цвета. Возможно, богатство позволяет ей забыть об этикете?

Молодой человек, обморочно бледный, то и дело поправлял высокий воротник и на окружающих смотрел испуганно. Жался к своей покровительнице, что ласково звала его "цыплёночек".