Костры иллюзий Евгения Михайлова

В мыслях, предчувствиях и снах Виктория преодолела бесчисленные переплетения дорог, проплыла по опасным, темным морям отчаяния, касалась светлых озер надежды. Ее прибивало к берегу горя, но она всегда находила силы, чтобы оттолкнуться от неумолимых камней и отправиться к берегу другому, туда, где спасение, пусть даже иллюзорное.

И она никогда не представляла себе, как это может быть на самом деле. За пределами туманных предчувствий и снов. Как это бывает в жизни. В обычной, реальной жизни, которая способна в будничном и суровом порядке достать топор палача для того, чья очередь дошла.

Наверное, это всегда бытовой случай – просто звонок по телефону, чужой казенный голос и жестко изложенный факт.

Одним совершенно обычным утром Виктория услышала: «Говорит сержант МВД Петров. Ночью случился пожар. Квартира вашего бывшего супруга Алексея Серова по адресу… полностью выгорела в результате несчастного случая или поджога. Обнаружены останки одного человека. Пока можно сказать лишь то, что это мужчина. Опознание практически невозможно. Требуется идентификация личности по ДНК. Возможно, у вас сохранились вещи мужа. Следствие запросит стоматологическую карту. Экспертам может понадобиться сравнение с ДНК детей. Примите наши сожаления. Звоню по поручению начальника отдела расследования убийств и похищений полковника Земцова. Сейчас пришлю вам наши контакты. Сообщите, пожалуйста, когда будете готовы к сотрудничеству».

– Почему отдел убийств и похищений? – только и сумела спросить Виктория.

– Слишком сложное дело для районного отдела полиции. Мы мониторим происшествия на местах и в особых случаях забираем материалы себе. К тому же был тревожный звонок.

– Чей звонок?

– Точно не скажу, но случившемуся предшествовали странные обстоятельства. Кто-то из знакомых или коллег Серова привлек частного детектива, который сотрудничает с нами на постоянной основе. Я не в курсе подробностей, но речь вроде о преследовании вашего супруга. Детектив с вами свяжется сам. Это все вне моей компетенции.

Так иногда кончаются кошмары: куда более страшным пробуждением. Как говорится, здравствуй, жизнь…

До того как будут получены первые результаты экспертизы, не только Виктория заново переживет свое прошлое, рассмотрит настоящее, попытается в ужасе спрятаться хоть на миг от грозно наступающего будущего. В поле последствий того пожара окажется немало людей. И вдруг разорвутся все или почти все связи – духовной и кровной близости, доверия, обычной и привычной поддержки – под тяжестью жестоких, скрытых до поры и теперь уже преступных тайн.

А тем утром Виктория сообщила сержанту Петрову лишь один факт, в котором была уверена.

– Леша в этой квартире очень одиноко жил все годы после нашего развода. Мы перезванивались, я иногда бывала у него… Помогала с бытом, Леша очень неприспособленный человек. Не могу, конечно, исключить, что у него бывали другие люди. Особенно после его фантастической победы, которая потрясла многих. Он недавно получил главный приз международного кинофестиваля.

Сны – это сегодняшние ответы на завтрашние вопросы.

Эдгар Кейс

Виктория с раннего детства считала свои яркие, волнующие, пугающие, загадочные сны полноценной частью существования. С возрастом она стала находить тому логические и даже информационные подтверждения. Живой мозг не знает сна. И если он регулярно выдает своему обладателю значительные, незабываемые видеосюжеты, столь выразительные и полноценные в эмоциональном плане, – значит такова цель его программы. План судьбы, связывающий прошлое и будущее. И это, возможно, единственное объяснение того, что ты во сне испытываешь шок от узнавания совершенно незнакомых мест. Стынешь на ветру отчаяния и тоски, когда из освещенного круга сна ступает в глушь ночи силуэт, который никого не напоминает или, наоборот, похож на многих. И лишь ты и только в этот миг понимаешь, что роднее души нет на свете. Проснешься – и несешь боль потери, как драгоценный дар.

Так в реальной жизни Виктории возник эффект обратного узнавания. Она забыла сюжет давнего сна, потерялась в лабиринте ночей даже сама картинка. Лишь собственная острая реакция хранится где-то в уголке сознания. Это может быть страх, отчетливое понимание опасности. Это иногда просветленное освобождение от тяжести, которая секунду назад казалась необъяснимой, неподъемной и вечной. Или самый редкий и желанный миг: плотная и теплая волна озарения, покоя, надежды и приближения какой-то особой цели, еще не разгаданное узнавание… Виктория даже не помнит, с чем это бывает связано во сне, но она давно не удивляется, когда концентрат ночных эмоций берет ее в плен наяву. Это может случиться из-за звука чьего-то голоса, сочетания слов, чужого взгляда, который она вдруг узнает и понимает.

Виктории недавно исполнилось сорок. Она пять лет замужем за кинорежиссером, снимается во всех его сериалах. У нее дочь, которая ступила в возраст своей самостоятельности и живет в отдельной съемной квартире. Лена учится в консерватории по классу фортепиано и параллельно участвует в «чесах» разных групп как пианистка или аккомпаниатор поп-звезд. Виктория редко видится с дочерью, еще реже слышит, как та играет. Она не может судить о том, насколько хороша Лена как музыкант. Но она ясно видит, что дочь выстроила свои приоритеты: она, конечно, любит музыку, но не бескорыстно. Для Лены важен тот факт, что музыка стала ее инструментом для получения постоянного и хорошего дохода. Виктория не видит в том ничего плохого. Лена сама создала свой завершенный образ делового и расчетливого человека. Она прочно стоит на ногах. Можно быть уверенной: ее дочь всегда сумеет все просчитать, чтобы не допустить погрешностей в планах и, не дай бог, эмоциональных ошибок.

В рациональности Лена пошла дальше и решительнее матери. Хотя Викторию тоже многие считают рассудительным и даже расчетливым человеком, никто не сможет привести примеры ее необдуманных слов или опрометчивых поступков. Она надежно закрыла от всех глаз свой сундук тайных путешествий из яви в сон и обратно. И она никогда и никому не признается, что сокровища того сундука часто кажутся ей самой главной реальностью, вершиной осмысленного существования, напрочь лишенного банальных толкований и примитивного порядка.

Ваня, младший сын Виктории, живет с ее родителями. Он учится в седьмом классе, нуждается в постоянном присмотре, режиме и правильном питании. А Виктория вечно пропадает на съемках. Так что и тут все в порядке: Ване лучше с бабушкой и дедушкой, Виктория за него спокойна.

С отцом своих детей, Алексеем, Виктория развелась почти шесть лет назад. Леша – кинооператор, которому раньше постоянно приходилось искать новое место работы. Он очень талантливый, невероятно импульсивный, непредсказуемый… И – как следствие такого сложного набора – пьющий, завязывающий и после трудного периода воздержания вновь впадающий в запой. Впрочем, в последний год все изменилось. Леша вырвался из порочного круга, стал сам себе режиссером, смог создать собственную студию, которая быстро приобрела известность. Он сумел прийти к большому успеху.

А после развода Виктория сама занималась разменом их четырехкомнатной квартиры: для себя и детей нашла неплохую трешку, для Леши однокомнатную в Подмосковье, в Москве не получилось. Да так и лучше – у него не будет соблазна к ним являться, когда выпьет. Она сама заботливо сложила его вещи и перевезла вместе с частью мебели в новое жилище. Аккуратно поместила одежду Леши на вешалки в новом шкафу, купила в местном хозяйственном необходимую посуду, на рынке хорошие продукты и сделала полный обед как минимум на неделю. Алексей не умеет готовить, он даже не всегда помнит, что нужно поесть.

Обустроив жилье своего бывшего мужа, Виктория долго отмывала там все до блеска, что помогало ей ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Вечером устало присела на кухонный диванчик, размышляя: позвонить ему, чтобы рассказать, где, что и как разогревать, или просто уйти, оставив записку? Ясно понимала только одно: надо убежать, чтобы не встретиться и не прощаться. Второе как-то совсем невероятно.

Был уже поздний вечер, а она все сидела там, не включая свет. И вдруг дверь открылась. Алексей вошел в кухню, щелкнул выключателем и не удивился, увидев Викторию. Он был совершенно трезв.

– Спасибо, Вика, – сказал он. – Я утром вышел из хлева, даже отдаленно не напоминающего жилье, а вернулся в чистую, уютную, пахнущую вкусной едой квартиру. Прямо как будто домой пришел… Тебя проводить? Детям, наверное, ужинать пора. Нет, извини, не подумал. Конечно, нет. Не стану беспокоить детей. Я постараюсь не слишком их травмировать своими визитами. Буду терпеть, сколько смогу. У меня к тебе только одна просьба: не потеряй ключ от моей берлоги. Не для того чтобы тут убирать и готовить: я эти вопросы решу. Просто меня греет такая мысль: у Вики есть ключ, и она в любой момент может открыть дверь и войти. И даже не потому, что мне это нужно. У меня как раз все хорошо. Работа пошла отлично. И я уже неделю не пью ни капли. Смешно, да? Такие подвиги. Наверное, единственно возможные для такого жалкого человека, как я.