– Ха! – хохотнул собеседник. – И откуда же такие познания? Неужели жизненный опыт?

– Скорее – новостная сводка.

Ну да, сейчас он начнёт доказывать, будто они милые и приятные парни, которые исключительно по доброте душевной нападают на челноки и грабят космические станции.

– О-о-о, это, конечно, достоверный источник информации.

– Я видела интервью очевидцев! – запротестовала я.

– Ага-ага, кто же спорит.

Вопреки сказанному, мина на лице Гилема была ну очень выразительная, мол, я была неправа. Жаль только мой обходной манёвр быстро раскусили, и ренегат мгновенно пресёк неудачную попытку к бегству, в несколько широких шагов заняв место между дверью и мной.

– Куда-то собралась, детка?

– Э-э, нет. – Пришлось срочно менять свои планы. – Всего лишь сесть на лавочку.

– Ну-ну.

Вот же умный гад.

Я вздохнула, понимая очевидное. Так просто от него не отделаться.

Меж тем он в очередной раз приблизился. Нажал на кнопку, и специальные ремни, удерживающие лавку в поднятом состоянии, ослабли. Пластиковая поверхность плавно опустилась вниз. Раздался щелчок.

– Садись, – приказал он. – Стоя не поговорить нормально. Иначе мне кажется, что ты предпримешь какую-нибудь роковую ошибку. Например, нападёшь или попытаешься удрать.

– З-з-зачем я вам?

Изобразила страх. Хотя на самом деле меня снедала злость и только она. В первую очередь на себя за такой большой промах. Неужели я всё-таки попалась на камеры?

– Если ты действительно учёная, то для продолжения экспериментов… А кстати, что вы тут исследуете?

– Как что? – оскорбилась я. – Неужели вы прибыли сюда, не зная о том, какой эксперимент прерываете? Ямг совершенна! Она скоро приоткроет кору мантии, и при помощи зондов мы сможем замерить показатели ядра! Да это же… это же эксперимент всей жизни Освальда Натиса, великого исследователя и основоположника теории планетарной десублимации!

Услышав мою пламенную речь, ренегат нахмурился и присел рядом. Очень и очень близко. Наши бёдра соприкоснулись. Казалось бы, обыденное явление. А моё тело бросило в дрожь. Низ живота отозвался болью, столь сильной, что слёзы вышибло из глаз.

Я невольно согнулась к коленям и тихонько простонала.

– Что с тобой? – удивился Гилем.

– Живот болит, – выдавила я. – Поищи, пожалуйста, в аптечке гормональные, сейчас скажу какие.

Но не успела. Жгучая боль обожгла висок, перед глазами поплыло. Да уж, за нашими разговорами я совсем забыла о насущной проблеме! Прикусила губу и проглотила очередной стон, рвущийся наружу.

– Кажется, начинаю понимать, как ты пробралась на станцию, – послышалось откуда-то сверху. Он, похоже, встал с лавочки и отправился обратно к ячейке с аптечкой.

Однако неожиданное событие нарушило все наши планы. Свет в отсеке утилизаторов моргнул. Блеснула красная лампочка аварийного отключения искусственной гравитации станции.

– Мать вашу, – ругнулся ренегат. – Астероиды!

Вот это повезло!

– Но у нас есть система защиты, – возразила я. – Их просто собьют.

– Мы отключили все турели.

Ответ ренегата не порадовал. И в подтверждение его слов раздался громкий бабах.

В ушах зазвенело, сознание помутилось, но я нашла в себе силы выхватить из стены аварийные ремни безопасности. Вот только где их защёлкнуть – не видела совсем.

Свет погас. Станцию сильно тряхнуло. Я часто задышала, ощущая противное кислородное голодание. Неужели пробоина… Фаген дот!

Мозг отключился не сразу, несколько минут я ещё вроде бы соображала и отчаянно глотала воздух сухим саднящим горлом. Сипела и даже что-то слышала из ругани ренегата, наверняка сейчас плавающего в невесомости, как рыбка.