– Тебе не понять, – зло отмахнулся Гилем.

Мрачное настроение вернулось к нему, напоминая о минувших событиях, которые привели его к подобному существованию за пределами конформации Земли и космофлота Терры. Где он, блестящий курсант, подававший большие надежды, был направлен на секретную миссию в Хорад… и вынужденно остался там из-за чужой ошибки.

Настаивать на более развёрнутом ответе доктор не стал, молча направившись к шкафу с реагентами, чтобы приступить к оговорённому эксперименту. Неожиданно для себя самого он отметил возросший внутренний интерес к нынешнему случаю. В кои-то веки ему удастся заполучить биоматериал самого Гилема Натиса – успешного образца генной инженерии и последнего в своём роде выжившего после того, как подобная программа была свёрнута новым правительством конформации.

Сознание играло со мной злую шутку. То и дело открывая глаза, я вновь и вновь проваливалась в сон, в котором мне казалось, будто я лежу на операционном столе, а рядом со мной пристроен ещё один, на котором лежит он – ренегат.

Тягучая протяжная боль по всему телу не позволяла как следует разглядеть происходящее. Могла лишь приоткрывать тяжёлые веки.

Не понимаю, что происходит. То ли я сплю, то ли уже на том свете. Или…

Вот это самое «или» то и дело проносилось у меня в голове обрывочной мыслью, додумать которую не было никаких сил.

Вакуум. Тишина, время от времени нарушаемая звякающими звуками. Будто металл стучал о металл. А вот тихое жужжание над ухом заставило возмущённо открыть глаза.

– С добрым утром, соня!

Улыбчивое лицо старика в респираторном костюме встретило меня при пробуждении довольно приветливо, звонкий голос звучал жизнерадостно.

– На всю оставшуюся жизнь выспалась?

Открыла и закрыла рот, ощущая жгучую режущую боль в горле.

– Потерпи, сейчас я подколю тебе обезболивающего, сможешь пить гортанью, а не только через капельницу.

Изумлённо воззрилась на него вначале, а затем опустила взгляд на себя и обомлела от страха – ничего не скажешь.

На левом плече свежие швы, рубец выглядел воспалённым, в правой руке торчал катетер для капельницы. Но главное – пищевод нещадно жгло, а к ногам прикреплены электроды, которые зачем-то били током прямо в пятки и заставляли мышцы болезненно сокращаться.

– А, это… Терпи, моя хорошая. Хочешь остаться на своих двоих – терпи. Сейчас ещё сделаю укол разжижающего, для профилактики тромбов. Две варикозные вены я уже удалил. Больше не получится, стенки тонкие. Придётся ампутировать.

Что?

Я чуть в голос не крикнула.

Кто он такой и что со мной делает?

– Я, моя дорогая, доктор, который милостиво согласился вылечить тебя после радиационного ожога. Ты пять дней провалялась в реанимации. И если бы не Гилем, тебя бы уже давно утилизировали. Так что поумерь свой пыл и слушай внимательно. Тебя вытащили с того света. Плечо твоё я тоже подлатал. Удалил искусственные нервные волокна. Новые нарастут. Есть у меня одно экспериментальное средство. Не бойся, на себе проверил.

Чему бы то ни было удивляться уже поздно, осталось лишь внимательно слушать и молчать.

– Но главное, тебе пересадили щитовидку. Ткани хорошо срастаются, тебе крупно повезло. Ещё парочка переливаний крови, уколы, капельницы, восстановительная терапия по выводу из организма остаточной радиации, и ты будешь в норме. А костюм этот, – он продемонстрировал собственную биозащиту, – от тебя спасает, милочка. Фонишь немного. Кстати, за волосы не переживай. Вырастут быстро.

Что-что, а об этом даже не подумала расстраиваться. Меня другое волновало. Я не могла двигать телом. Абсолютно. Не могла говорить. Но радовало, что отчётливо ощущала слабые электрические импульсы, как и неприятное жжение на коже в том месте, а значит, с двигательной функцией проблем быть не должно.