Облегчённо выдохнула и расслабилась, позволив доктору сделать очередной укол, из-за которого перед глазами поплыло.

— Так-так, сознание не терять! — рявкнул док. Тотчас горький, противный запах ударил в ноздри. — Смотри на меня и не думай закрывать глаза! Я тебя из комы вытаскивал не для того, чтобы ты опять свалилась в несознанку.

Недовольное ворчание врача, как ни странно, заставило улыбнуться.

То ли дело медперсонал восстановительного корпуса «Терры». Слова лишнего не скажут, молчат, аж зубами скрипят. Инструкции запрещают лишний раз волновать пациента?

— Эй, красотулька, ты как?

— М-м-м! — мыкнула я недовольно и дёрнула головой из-за неприятного, резкого запаха, в очередной раз ударившего в ноздри до самого мозга.

Широко раскрыла глаза и грозно уставилась на спеца. Ага. Старый медик довольно усмехнулся:

— Во-о, другое дело. Терпи, у тебя несовместимость с тем обезболивающим. Кто бы знал заранее. Сейчас станет полегче.

После очередного укола теплая волна разлилась по телу, и боль плавно отступила, но не ушла полностью. Однако и этого было более чем достаточно, чтобы значительно облегчить мне жизнь.

— Вот видишь, я не соврал.

Улыбка доктора вызвала во мне ответную реакцию. Я скривила сухие губы и пару раз признательно моргнула. Надеюсь только, я недолго буду таким овощем, иначе, боюсь, совсем потеряю веру в себя и собственные силы.

Даже не так. Что-то во мне уже безвозвратно изменилось. Я это чувствовала. Отчётливо. Будто из-под ног выбили землю и заставили плыть в невесомости неизвестно куда. Но главное — страх поселился в моём сердце, как и запоздалое разочарование из-за собственного бессилия изменить ситуацию к лучшему.

Неужели дальше будет только хуже?

6. Глава 5. Антваги

— Тыкр до тыкри. Ка-гр Гых-хар! — недовольно верещал старший антваг.

Высокий гуманоид своим зелёным хитиновым скелетом чем-то напоминал саранчу размером с полтора человеческих роста, с одним отличием: на его туловище обреталось две трёхпалые руки на шарообразных мощных плечевых суставах. К тому же переговорщик был заметно ниже и по меркам своих соплеменников — сутулился, чтобы быть на уровне с главарём ренегатов.

— Ещё раз повторяю, — Гилем явно терял терпение и тем не менее продолжал спокойно, — на станции останутся только те, кто захотят сотрудничать. Остальные — милости прошу в открытый космос. Или… — он ненадолго замолчал, нагнетая интерес, — мы можем высадить вас где-нибудь на необитаемой планете, сносной по АЕТСУП, чтобы вы могли переждать там завершение нашей операции по вскрытию защиты Хранилища.

— Гахри-кри, тыкри-кр, кр-кри ка-гахыр, — зазвучал электронный голос переводчика в нашейном динамике, — кри-кр-кра…

По окончании перевода всей долгой щёлкающей и рыкающей фразы Натис с интересом уставился на реакцию кучки мясоедов, запертых в одной, благо вместительной, тюремной камере. Порез на руке марсианина давно зажил, однако этот фактор слегка нервировал не только его в разговоре. Ведь стоящие рядом антваги все до одного кровожадно уставились своими фасеточными глазищами именно на его руку.

Показалось?

Нет. Не показалось. Потому что следующим предложением антвага голосом переводчика прозвучало и вовсе нечто несуразное:

— Ты пришёл к нам с недавней кровью на руках. Мы чувствуем тоже, что кого-то оперировать в сто седьмом секторе, медпункт близ утилизационной турбины. Мы нервничаем. Отдай нам кого-то на съедение. Мы хотеть попробовать кровь на вкус, иначе нам сложно думать и принимать решение.

Гилем смачно собрал слюну во рту и демонстративно плюнул на решётчатую сетку пола тюрьмы, чем выразил крайнее пренебрежение по меркам антвагов и не только их.