На твердь планеты прилететь,
То очень хочется девчонок
Своим вниманием согреть.
Тебе об этом рановато,
Малышка славная Люси,
Вот леденец тебе с Сатурна
Со вкусом сельди-иваси.
**
Сидим в тошниловке мы, значит,
Пьём марсианское вино:
Известно – от ушных укусов
Весьма пользительно оно.
Нимало ухо не зажило,
Не перестал слезиться глаз,
И вид Старпома столь печальный
Лишь жалость вызывал у нас.
Посмотришь слева – супер-мачо
И покоритель Афродит:
Усы задорно топорщáтся
И взор веселием искрит.
А глянешь справа – ус свисает,
Искры́ во взгляде вовсе нет.
Сей профиль славного Старпома
Являл собой тоски портрет.
Весь фейс от боли скошен книзу.
Не зря в народе говорят
«Шерше ля фам» и всё такое.
Что с нами женщины творят!
***
В портовом баре вечно тесно.
Там нет понятий день и ночь:
Матрос отвык от смены суток,
А выпить он всегда не прочь.
Вот и тогда тусился в баре
Портовый вычурный бомонд,
Одновременно был представлен
Галактик разных генофонд.
К примеру, взять меркурианский
Желеподобный баобаб:
Одной он курит ложноножкой,
Другой пощипывает баб.
Медведь-купец с Альдебарана
С бутылкой водочки сидит,
И, накидавшийся, у стойки
Кимарит сухопутный кит.
Цыган из пояса Оорта
В углу весёлый таборок.
Их конь, в пальто и при параде,
Сидит и с ними глушит грог.
Разумный папоротник спорит
О чём-то с глупым тростником,
А возле них пузырь с глазами
Висит, качаем сквозняком.
Стоит хмельной весёлый гомон
Солдат, матросов, торгашей,
Сопроводимый звоном браги
Опустошаемых ковшей.
Играют в карты или кости,
Уж это кто во что привык,
И меж столами неустанно
Желает здравия калмык.
Обозревая помещенье,
Не устаёшь обалдевать:
Каких причудливых чудовищ
Не породит природа-мать!
Хотя двуногие без перьев,
Конечно, тоже не ахти,
На фоне прочих, право, можем
За симпатяг вполне сойти,
Ведь у землян есть всё, что надо,
И никаких излишних штук:
Нет ни хвостов, ни ложноножек,
Ни прочих квазипсевдорук.
***
Но вот дверь бара отворилась
И в оживлённый дымный зал
Зашли два новых персонажа,
Оригинальных, я б сказал.
Один, высокий, худощавый,
На стул у барной стойки влез
И, отстегнув, поставил рядом
Симбионический протез.
Другой, толстяк рыжебородый,
Видать, из северных племён,
Носил он лазерный монокль
В глазницу левую вживлён.
Тот представлял собою чёрный
И плоский глянцевый кристалл,
А в середине Джолли Роджер
Фотоном лазерным мерцал.
Как и положено пиратам,
Носили пирсинг на носу,
Обуты были в адидасы
И упакованы в джинсу.
При том банданы с черепами
И пистолетов рукоять
Аутентичный вид пиратский
Им помогали соблюдать.
Они сидели возле стойки,
Спиною к залу, то есть к нам.
Никто особого вниманья
Не уделил тем господам.
***
Тут вновь открылась дверь входная,
И нас прошиб холодный пот.
Никто не ждал, что пассажирка
Вот так внезапно оживёт,
Но в бар она вошла нетвёрдо,
Одной рукой держась за дых,
Вся в перепачканном скафандре,
И всё ж живее всех живых.
Увидев нас, остановилась…
Но вдруг в углу раздался крик,
И, бросив пиво недопитым,
К ней рыжий бросился мужик.
Она исчезла моментально,
Ногой наружу выбив дверь,
А Рыжий, грубо выражаясь,
Её преследовал, как зверь.
Второй вскочил, напялил ногу,
При этом опрокинув стул,
Крича, понёсся вслед за ними
И тоже дверь входную пнул.
Народ вокруг замолк секундно,
Но это был пустяк такой,
Что снова зазвенели кружки
И пиво полилось рекой.
Переглянувшись с капитаном
И со Старпомом, понял я,
Что происходит непростая
И неприятная фигня.
Решив, что лишку засиделись,
Мы стали двигать на «Камрад».
И увидали его сразу,
Как вышли из кабацких врат.
Тяжеловоз наш многотонный,
Чего никто не ожидал,
На высоте десятка метров
Как раз над нами пролетал.
За ним бежали Рыжий с Длинным,
Был каждый с бластером в руке,