– Дедушка, научи меня русскому бою! – загорелся Кистень. – Я хочу отомстить за мать, отца, за Русь, чтобы не бездолила нас татарва!

– Верно мне подсказали боги: будешь ты Руси защитник, будешь ратиться [7] за неё, и смерть тебе от ворогов будет не писана! А погибнешь ты от брата своего единоутробного.

– Но у меня нет братьев! – удивился Кистень. – Значит, меня никто не убьёт?

Волхв ничего не ответил, замолчал: он не имел права посвящать в тайные подробности непосвящённого. Старик взял клятву с Александра, чтобы тот не применял приёмы русского боя без надобности, против безоружных мирных людей, против тех, кто не нападает.

Иногда к кудесникам приходили новгородские дружинники для заговоров на оружие. Тогда главный жрец Перуна несколько раз окунал меч или копьё, бросая при этом в бочку какую-то траву, и долго шептал. Кистень, прислуживающий при этом, не мог разобрать ни одного слова. Единственно, что запомнилось ему, так это имя Магура.

– Отче, – спросил он жреца, – а кто такой Магура?

– Сын мой, – усмехнулся кудесник, – это прекрасная воинственная дева, дочь самого Перуна (поэтому мы её зовём ещё и Перуницей), она летает вокруг русичей во время битвы, подбадривает их своими криками. Ну а если вой падёт от оружия супротивника, обнимет она его последний раз своими крылами, даст отпить воды из золотой чаши в виде черепа и поцелует. Герой прямёхонько попадает в Ирий. Но и там, в небесных чертогах, он помнит предсмертный поцелуй Магуры!

Кистень целый год провёл у кудесников: сколько он претерпел, только им да Перуну известно. Его морили голодом, жаждой, запирали на три дня в каменный мешок, согнув в три погибели. Заставляли работать с утра до вечера на капище волхвов.

Он исполнял самую грубую работу: колол дрова, носил воду, косил траву, расчищал лес вокруг капища от кореньев и буреломов. Но главным было то, что верховный жрец Перуна заставлял Александра много упражняться: по нескольку часов бегать, лазить на большие деревья, отжиматься, подтягиваться.

Парень быстро овладел азами русского боя и понял, для чего используют посох волхвы. Оказывается, не только для того, чтобы часть сил при дальних походах падала на руки, но и для обороны от дикого зверя и лихих людей.

Искусство владения посохом, или, как его тогда называли, шалыгой, также входило в систему русского боя. Это было страшное оружие в руках мастера – почти как меч, копьё или палица. Не случайно у волхвов любой человек, имеющий посох, считался вооружённым до зубов.

– Посох должен бить, как молния Перуна, – учил Кистеня Великий Волхв, – быстро и насмерть! Смотри на молнию, как она сверкает. Вот и ты за одно мгновение должен поразить своего супротивника!

Кудесники при помощи посоха могли завалить медведя и отбиться от крупной стаи волков. Изготовлялся посох из крепкого дуба, особым образом его отмачивали в настоях разных трав и можжевельника, а затем сушили на солнце, отчего он делался крепким как камень и превращался в умелых руках в очень грозное оружие [8].

Жрецы показали Кистеню основные болевые точки, а также наиболее важные части человеческого тела. Волхвы научили его также бороться и от сглаза. Оказалось, что это просто: не нужно только верить в силу колдунов и вещих жёнок, а если они тебе угрожают – смейся над ними и верь больше светлым силам («Ну, тому же Христу», – с неудовольствием прибавлял главный кудесник). А ещё учил верховный жрец Перуна терпению и спокойствию, спокойствию в любой обстановке.

– Нет безвыходных положений, – говорил он, – есть только страх и неумение управлять собой. Чем больше врагов, тем для тебя лучше: они будут мешать друг другу в попытке расправиться с тобой. И знай: враги сами боятся тебя. Чем больше человек кричит, тем он больше боится, глушит свой страх криком. Опасайся не кричащих, а молчаливых.