В мой первый раз обряд совершила сама Зрящая мать. Она прижала мои руки к каменному столу. Было страшно. Но уже тогда своим детским умом я понимала: бояться не надо. Просто я не привыкла к виду арахесс и их повязок. Когда Зрящая мать склонилась надо мной, я не знала, куда смотреть, и потому уставилась на ярко-красную полоску ткани на ее глазах. Время над этой женщиной было не властно. Морщинки у крыльев носа и вокруг рта почти не влияли на ее сверхъестественно молодой облик.

– Дитя, ты должна сохранять спокойствие, – сказала она. – Даже перед лицом сильной боли. Помнишь, как это делается?

Мне нравился голос Зрящей матери. Он был спокойным и нежным. Судя по тону, она в одинаковой степени уважала во мне как беззащитность, так и сообразительность, столь редкую среди моих сверстниц. Едва увидев эту женщину, я осознала, что ради нее готова на все. Втайне я представляла богиню Аседжу в точности с таким же лицом.

– Силина, тебе понятно? – не услышав моего ответа, спросила Зрящая мать.

Она впервые назвала меня моим новым именем. Как же это было приятно! Передо мной словно открыли дверь и позволили войти.

Я кивнула и, преодолевая сухость во рту, сказала:

– Да. Понятно.

Это испытание, догадалась я. Меня проверяли, прежде чем допустить в Соляную крепость. Способность стойко переносить боль являлась непреложным условием, а я хорошо умела терпеть. Желая доказать это сестрам, я намеренно сломала пальцы. Прошло столько лет, но, касаясь левой руки, я по-прежнему ощущаю гордость.

Зрящая мать улыбнулась мне и кивнула сестре, стоявшей рядом.

Когда все завершилось, мое лицо было залито слезами, а рот полон крови. Я так сильно закусила язык, что потом целую неделю не могла есть твердую пищу.

Однако оно того стоило. Позже мне рассказали, что я была единственной послушницей, не проронившей ни звука.

Я больше не замечала повязки Зрящей матери, поскольку у меня, как и у всех сестер, появилась своя. Сегодня я надела красную, такую же, какая была на глазах Зрящей матери пятнадцать лет назад, когда она склонилась надо мной. Случайное совпадение.

Эта мысль пришла ко мне на общем собрании. Вместе с другими сестрами я сидела за большим круглым столом. Мои пальцы касались полоски крупной соли, рассыпанной вдоль столешницы. Каждая из сорока сестер прижимала руки к соли, связующему звену, соединяющему нас между собой и с Прядильщицей, Госпожой судьбы – богиней Аседжей, которой мы поклялись в непоколебимой верности.

Но я остро ощущала пустовавшие стулья. Их стало больше со времени прошлого собрания. В тот день началось вторжение, и мы с Ашей вернулись с юга.

Было невозможно не почувствовать отсутствия сестер. Разрывы в цепи, никем не тронутые полоски соли.

Первой жертвой после высадки вампиров стала Рета. Затем в местечке Брелес скончалась Вима. Падение каждого города сопровождалось гибелью кого-то из наших сестер.

Враги продвигались быстро, не теряя времени. Их цель была понятна: захватить всю Глею. Иначе зачем им высаживаться на юге и упрямо перемещаться на север?

Я совсем не удивилась, когда Зрящая мать, откашлявшись, сообщила:

– Вампиры вторглись в Вапрус.

Никто не произнес ни слова. Но нити позволяли нам чувствовать волны страха и горя.

Кивком я указала на третий пустующий стул. Мне не требовалось знать правду.

Однако молоденькая сестра Илена дрожащим голосом спросила:

– Амара?

Зрящая мать тяжело вздохнула. Ее печаль мы почувствовали раньше, чем услышали слова:

– Да, мы потеряли Амару.

Илена закусила губу, согнувшись над столом. Ей было всего семнадцать, и утраты пока еще больно били по ней. Наверняка они больно били по всем. Просто мы научились прикрывать душевные раны другими делами. Штопать их нитями следующего задания.