Морской бриз принес запах войны. Я запечатлела в душе все подробности. Нити даже на расстоянии определили его черты. Он был в дорогих одеждах и еще более дорогих доспехах. Его длинные волосы – влажные, просоленные, – разметавшись по плечам, отражали лунный свет.

И конечно, ошеломляли рога. Черные, как ночь, торчащие надо лбом и загнутые назад. Ничего подобного я не встречала. Должно быть, они появились в результате какого-то темного магического ритуала.

Он был проклят. Он был запятнан. Это я чувствовала. А когда он переступил через тело Реты, я инстинктивно сунула руку за спину и достала лук.

Я была фантастически метким стрелком. Человеческие глаза могут подвести. Но нити не подводят никогда.

Мне открылась превосходная возможность. Одна нить протянулась от меня прямо к его сердцу.

«Силина, возвращайся!» – скомандовала Аша.

«Всего один выстрел».

«Ты слишком далеко».

Неправда. Я на нужном расстоянии.

Я натянула тетиву.

«Мы не можем потерять здесь еще одну сестру!» – загремела Аша с такой силой, что я вздрогнула, а мозг взорвался болью.

Он вышел на берег. Нить между нами туго натянулась. Он повернул голову. Я ощутила на себе его взгляд – и зловещая магия пробежала от него по нити.

«Силина, Зрящая мать повелевает тебе вернуться».

Я могла бы его убить.

Могла бы.

У меня дрожали руки. Каждая крупица внимания, прорываясь через все ощущения, была сосредоточена только на нем. Ничего другого не существовало.

Но одновременно я чувствовала взгляд Зрящей матери, ослушаться которую не смела ни одна сестра.

Я опустила лук и устремилась в хаос ночи. В пути я настолько перенапрягла свою магию и разум, что, догнав Ашу, буквально рухнула на придорожные камни. Я знала о наказании, ожидавшем меня в крепости, но оно меня не волновало.

Упущенный момент уже был наказанием.

Момент, когда я позволила ему уйти.

Я еще долго буду размышлять над этим.

Глаза у тебя забирают не сразу. Приношение совершается по чуть-чуть.

Зрящая мать объяснила мне, что так предпочтительнее для Аседжи. Один раз решение можно принять, поддавшись порыву. Потом это решение может показаться опрометчивым. Потом о нем можно пожалеть. Но решение, которое принимаешь каждый день в течение года – и каждый день осознанно, – опрометчивым уже не покажется.

Это было честным договором с Аседжей, ведь арахессы спасли меня от смерти.

Мне исполнилось уже десять лет. Я оказалась старше большинства послушниц и остро ощущала разницу между нами и тогда, и потом. Наверное, это чувство останется со мной навсегда, потому что десять лет – огромный срок, отделявший меня от других сестер. Многие из них едва помнили процесс своего посвящения, не говоря уже о прежней жизни. Арахессия и Соляная крепость – это все, что у них было. Иногда я жалела их. Знай они о происходящем за пределами крепости, они бы еще больше ценили нашу обитель.

Я знала. И помнила все.

В таком возрасте сложно не запомнить каждую каплю жгучего настоя маратина, который мне капали в глаза, после чего в них разгорался огонь. Помнила я и видения, заставлявшие меня по ночам метаться в кровати. Они не давали спать, а от высохших слез щеки покрывались коркой. Но главное, в десять лет уже понимаешь, что даже боль – это благословение по сравнению с внешним миром.

Люди думают, будто мы настолько оторваны от реальности, что не знаем их мнения о нас. Какая глупость! Нам известно все. Люди считают нас сумасшедшими. Еще бы, ведь мы принесли, по их мнению, невообразимую жертву. Но это была не жертва. Это был добровольный обмен.

«Дитя, закрой глаза – и увидишь весь мир».

Вопреки людской молве, мы не слепы. Нити жизни, пронизывающие все вокруг, и наше умение пользоваться ими дают нам необходимые знания. И даже больше.