Служба королеве Салкса определялась шестьюдесятью годами, по истечении которых воин уходил из общины и примыкал к своему народу, где мог заняться чем угодно. Взамен ушедшему воину из народа выбирался более юный, крепкий кэрун, который должен был безоговорочно повиноваться воинскому уставу и, несомненно, своему рихту. Он примыкал к одному из отрядов и приносил клятву верности. Конечно же, добровольцев в воинстве Салкса было мало, но о свободной воле здесь не могло идти и речи. Тем не менее отставных воинов Иссандрила ждал ряд преимуществ: участок земли, дом и выплата в триста пятьдесят изумрудных пет, в противовес шестидесяти подаренным службе годам.

Наряду с воинской общиной рихта Гарпина существовала основополагающая колониальная община, иначе называемая общиной подношений. Управлял ею достойный высшей крови рихт Фитбутский, носящий имя своего покойного отца Мирдо. Его колониальные угодья, раскинутые у подножия зелёной горы, насчитывали три тысячи душ, включая кухарок, лекарей, кузнецов, хранителей и, несомненно, добытчиков. Предметом их компании служила добыча семян Эку Вэй в многочисленных пещерах, переходящих в плодородные корневые гроты.

Эта должность старосты и непременно управленца колонии, называемая иначе вархалом[51], была самой привилегированной и приоритетной среди прочих. Все члены колониальной общины снабжались неиссякаемыми запасами продовольствия и всем необходимым для работы. То были всевозможные продукты питания, лекарственные мази, бинты, пластины железа для кузнечных дел, многочисленные виды робы, от летней до зимней, и прочее, заявленное в особом перечне нужд. За выполнение планов добычи работяги колонии получали трёхмесячное довольствие в размере семнадцати изумрудных пет и возможность свободного дня, под которой понималось время для личных нужд, равное повторному появлению Сестринских Лун. В свою очередь за невыполнение планов по сбору семян колония лишалась трёхмесячного довольствия и свободного времени, чтобы наверстать упущенное. И это было необходимой мерой, ибо от карателей Рэхо ничего невозможно было скрыть.

Главной привилегией рихта Фитбутского была возможность иметь семью и воспитывать своих детей, что, впрочем, полагалось ему и по статусу персоны. Но, в отличие от лиц совета, обручаемых волей королевского эмпиера, Мирдо имел возможность выбирать. Его женой была женщина ста шестидесяти трёх лет, которую он взял под своё крыло, из числа колониальных кухарок. А звали её Порсиза, что в переводе с кэрунского означало «дыхание ветра». Он был обручён с ней уже четвёртый десяток лет, и их союз, приятный всем в округе, не мог не дать прелестные плоды. Сыну рихта Фитбутского было двадцать восемь лет, а двум милейшим дочерям, рождённым близняшками, – по пятнадцать. Они жили в угоду своему отцу то там, то здесь, перемещаясь из града Иссандрила в колонию, а из колонии в стены Батурской твердыни. Их мать, привычная к образу жизни уличных кухарок, не покидала своего мужа, оттого всюду ходили шуточные стишки про Мирдов животик, заметно выпирающий даже через его плотную мантию.

Два раза в году остров Рэхо должен был получить свою дань числом, установленным последней, большей данью. Большую дань приносил в Рэхо остров Сицил, его последний результат определялся пятьюдесятью тысячами семян, остальные же безуспешно пытались равняться на него. Сицил же, никогда не входивший в священный союз, плевал на жизни других народов, его добыча определялась тысячами рабских рук и сотнями смертей. Между тем другие народы, согласовывая сбор дани между собой, старались поставлять в Рэхо максимально схожее её количество. Но проверить на честность их слова и дела возможности, увы, не было. Рэхо всегда выбирал из священного союза никчёмный народ и обрушивал на него свою кару, дабы в следующий раз страх мотивировал их на лучший результат. К сожалению, в предшествующие годы Рэхо выбирал для наказания остров Салкс по причинам, не вполне ясным для кэрунов. Возможно, священный союз был не вполне честным друг с другом, и без должной огласки их владыки превышали количество подати. Или же мотивы поработителей были иными, чем их видели окружающие.