» (там же, 83), то есть, половцами-кыпчаками. Как видим, сведения венгерского миссионера полностью согласуются с приведенными выше сведениями из работ различных авторов разных времен о расселении татар по Евразии и дополняют их.

Еще интересный факт: миссионер влиятельнейшей в мире церкви и международной организации уже в то время, располагавшей, естественно, обширной демографической информацией, уверенно утверждает, что «страна, откуда они (татары) первоначально вышли, называется Гота…». В сноске-комментарии указано, что в других рукописях указывается также «Готия» (там же). А Готта (Готия), как общеизвестно, было древнее название именно Северного Причерноморья. То есть татары, о которых пишет Юлиан (пишет он именно о «монголо-татарах»), «первоначально вышли» из «страны», которую ранее (до XIII в.) «населяли куманы» – половцы. В том числе, как мы видели, и из Северного Причерноморья.

Подтверждающих сведения Юлиана фактов, «не замечаемых» официальными историками, множество (65, 122–123). Отметим лишь достойный внимания факт, что «в русских летописях половцами часто называли татар» (там же, 122). Еще обратим внимание, что кыпчаки-половцы, вышедшие из страны кимаков, были светлоглазы и желтоволосы (35, 227). То есть обладали аналогичными древним татарам, соплеменникам Чынгыз-хана, антропологическими признаками.

Напомню, что название «Дешт-и Кыпчак», примерно с X–XI вв. известно именно как географическое название, под которым «подразумевались степи от Иртыша до Дуная», и применялось это географическое название именно в сокращенном варианте – «Кыпчак» (3, 194–199). И кыпчаки-половцы вовсе не представляли собой однородную этническую общность, а были именно «собирательным наименованием» обитателей территории под названием Кыпчак, или «Дешт-и Кыпчак»: «В восточных источниках кыпчаки впервые упоминаются у Ибн Хордадбеха (IX в.) в списке тюркских народов, затем известия о них и кимаках становятся уже обычными. По данным большинства источников, кимако-кыпчакские племена до конца X в. были расселены в границах среднего течения Иртыша и смежных с ним южных областей… В VII–XI вв. между этими двумя группами существовала определенная политическая связь, причем, как считают, кыпчаки были в вассальной завимости от кимаков, хотя эта зависимость не была стабильной. По сведениям анонимного персидского источника X в. «Худуд ал-алам», кыпчаки были народом, отделившимся от кимаков. Заняв территорию западнее кимаков, кыпчаки все же сохраняли политическую зависимость от них, по крайней мере, «царь кыпчаков» назначался кимаками» (3, 193), (57, 42–44) (выделено мной. – Г. Е.). «Как отмечает Б. Е. Кумеков, племенной состав кыпчакского объединения был сложным и состоял из девяти племен» (3, 193). «Помимо кыпчаков, в восточной части Дешт-и Кыпчака жили также печенеги, аргыны, карлуки и др…. кроме самих кыпчаков, в их конфедерацию входили часть кимаков, канглы, а также части племенных союзов огузов, хазар, печенегов, узов и других» (там же, 195).

Все эти «объединения» племен и родов были разбросаны на огромном пространстве от Иртыша до Черного моря. И в них входило не менее 27 различных тюркоязычных племен, которые кочевали по обильным травой и водоемами степям (53, 203). Среди них немалая часть, по всей видимости, помимо упомянутых выше пришлых кимаков-кыпчаков, была и ранее проживавшими здесь тюркскими племенами – это потомки печенегов и формирующийся племенной союз гузов (31, 305). Но эти «тюркские этносы отнюдь не ладили друг с другом. Степная вендетта уносила богатырей, не принося победы, ибо вместо убитых вставали повзрослевшие юноши…» (там же, 318).