Как видим, иероглифы для обозначения слова «дикий» китайцы применяли те же, что и для обозначения слова «сырой», и применялось это выражение для обозначения древних татар, «отдаленных от Китая» – то есть тех татар, об образе жизни которых китайцы не имели достаточного представления. Соответственно, китайцам в рассматриваемое время был достаточно хорошо известен только восточный край средневекового татарского мира. И необходимо здесь пояснить одну особенность языков восточного происхождения – слово «сырой» может означать вовсе не слово «дикий» в смысле уровня культуры. «Сырой» означает именно отдаленность – и в прямом, и в переносном смысле – от конкретного народа, его культуры, языка и т. п.

Например, в татарском языке тоже есть выражение «сырой» в подобном значении, говорят о человеке «чи татар», «чи урыс» и т. п. Что в дословном переводе будет звучать – «сырой татарин», «сырой русский» и т. п. Это означает, что человека определяют как наделенного «плотью и духом», всеми свойствами своего народа, не подверженного влиянию каких-либо других народов (народа) в самом широком смысле этого слова, учитывая происхождение, язык, культуру и т. п., а отнюдь не определяя уровень собственно «цивилизованности» данного индивидуума.

Соответственно, как пишет академик В. П. Васильев, татарский народ («поколение») и при Чынгыз-хане «подразделялось на три рода: черное, белое и непокорное. В Юаньской истории[24] упоминается два рода татар: чахан (белый) и анги-татар, последнее, вероятно, то же самое, что и непокорное; но нигде не упоминается о черных татарах, и это покажется весьма естественным, когда узнаем, что сам Чингиз-хан принадлежал к этому поколению, и потому что официальный язык везде словом Монгол заменил прежнее название поколения (татар)» (17, 135).

Мэн-хун пишет о соплеменниках Чынгыз-хана: «(Это) поколение происходит от шато'сцев и составляет особенный род. Они разделяются на три вида: черных, белых и непокорных (диких)» (там же, 216). «Князь Субутай происходит от белых татар» (там же, 217). «Нынешний император Чингиз, его полководцы, министры и главнейшие чиновники, все принадлежат к черным татарам (харачин?)» (там же). «Главнокомандующий всех войск, канцлер всех провинций, великий князь Мухури – черный татарин, китайцы зовут его Мэ-хоу-ло; в бумагах пишут Моу-хэ-ли, – все это от исковерканности южного и северного (китайского. – Г. Е.) наречия» (там же, 221). Также Мэн-хун отмечает: «Я сам при свиданиях с ним (Мухури) слышал, как он называл себя всякий раз татарским человеком» (там же, 220).

И еще приведем примеры того, что наименование «татар» относилось к конкретному этносу, а не было «собирательным названием кочевых племен».

Академик В. В. Бартольд о татарах «до Чынгыз-хана»: «В анонимном Муджмал ат-таварих (около 1126 г.), в списке государей назван татарский государь Симун буйуй (или биви?) джайар» (8, 559).

Известный современный ученый, выдающийся историк-ориенталист С. Г. Кляшторный пишет: «…Во всяком случае, в X–XII вв., этноним «татары» был хорошо известен не только в Срединной империи (в Южном Китае. – Г. Е.), но также в Средней Азии и Иране. Так, наряду с караханидскими тюрками, татары достаточно часто упоминаются в стихах известнейших персидских поэтов. Газневийский поэт Абу-н-Наджми Манучихри (XI в.) пишет о красивом юноше с