Патрули королевских солдат шагали по улицам группами по трое-четверо. Их лица были напряжёнными, доспехи – потёртыми, покрытыми ржавчиной и следами давних битв. Они выглядели больше как запуганные псы, чем как гордые защитники королевства.

Крейн, сидя на передке повозки, скользнул взглядом по солдатам, а затем медленно обернулся к Ричарду.

– Солдат здесь больше, чем людей, – заметил он. – Годрик боится восстания.

Ричард усмехнулся, его глаза на миг блеснули холодным светом.

– Страх – неизбежный спутник власти, – сказал он. – Но страхи сильного и слабого различаются. Если у людей пустые желудки, они не просто недовольны. Они ненавидят. А ненависть… – он замолчал, осматривая покосившиеся дома. – Ненависть – это топор, которым можно срубить самое крепкое дерево.

– И что мешает ему позволить этим людям заработать на хлеб? – спросил Крейн с деланным равнодушием.

Ричард слегка повернул голову, его губы тронула холодная усмешка.

– Годрик не мыслит такими категориями, – сказал он. – Ему нужна армия. Война – это единственное, что его интересует. А такие люди для него не более чем топливо.

Они подъехали к городским воротам, где стражники бросили на них лишь беглый взгляд, не найдя в двух дорожных торговцах ничего подозрительного. Повозка въехала на рынок. Это место выглядело совсем иначе: шумное, живое, но такое же мрачное. Узкие улицы были заполнены лавками и телегами, за которыми стояли измученные торговцы. Люди, тесно сгрудившиеся у прилавков, кричали, спорили, пытаясь выторговать хоть что-то.

Ричард велел Крейну остановить повозку возле мясной лавки. Продавец, грузный мужчина с лоснящейся лысиной и пропитанным кровью фартуком, лениво поднял взгляд на подъехавших.

– Что ищешь, рыбак? – хрипло пробасил он, смерив повозку изучающим взглядом.

Ричард спрыгнул с повозки, небрежно отряхивая пыль со своего плаща.

– Добрый человек, подскажи, где лучше продать рыбу? – спросил он, изображая усталость. – Хотелось бы закончить побыстрее, пока день не прошёл.

Мясник хмыкнул, прищурив глаза.

– Площадь – твоё место, – буркнул он. – Но поторопись. Рыбаки нынче редко доходят до сюда.

Ричард кивнул, в благодарность протянув две крупных рыбины.

– Это за совет, – сказал он, изображая простодушную улыбку.

Мясник недоверчиво посмотрел на рыбу, но, не сказав ни слова, бросил её в корзину.

– Удачи, – пробасил он и отвернулся, снова занявшись своим делом.

Ричард вернулся к повозке и тихо сказал Крейну:

– Найди Леонарда. Ты знаешь, где его искать.

С этими словами он вынул из кармана перстень с выгравированной буквой «Д».

– Покажи ему это. Он поймёт.

Крейн кивнул, не задавая вопросов.

– А я пока займусь рынком, – добавил Ричард, вновь усмехнувшись. – Люди на таких местах знают больше, чем кажется.

Крейн, забрав перстень, спрыгнул с повозки и растворился в толпе, двигаясь так бесшумно, что казалось, будто он тень, скользящая между людьми.

Ричард остался один. Его взгляд, холодный и проницательный, скользил по рыночной площади. Казалось, он уже знал, какие разговоры стоит подслушать, какие сделки – наблюдать, чтобы собрать воедино картину, которая могла бы дать ему преимущество. Люди не доверяют тем, кто стоит выше их, но если считать тебя своим, они могут рассказать куда больше, чем любой информатор, потому что именно слухи, гуляющие внизу, часто несут в себе правду, просочившуюся даже из самых закрытых мест.

Повозка медленно покатилась к месту, которое указал мясник. Центральная площадь рынка была шумной и пёстрой, но вся её суета казалась пропитанной атмосферой скрытого напряжения. Узкие улочки расходились от площади в разные стороны, как паутина, увлекая за собой потоки людей. Здесь были торговцы с самых дальних уголков королевства, каждый со своим товаром и своим жалким обличьем. Запахи мяса, кислого вина, прелых овощей и мокрой земли смешивались в воздухе, образуя тяжёлый, дурманящий коктейль, от которого кружилась голова.