Мы знакомы с детства, потому что наши семьи дружили: её – графская, моя – военная. Отношения изначально складывались тёплые, глубокие, понимающие. Её презирали за внешность, называя юродивой, а меня отшельником из-за нежелания общаться с посторонними. На этой почве, видимо, и родилась наша дружба, выбравшись, как река, в новое русло.

Мы мечтали о домике на берегу озера в дали ото всех, а внебрачный ребёнок Бур Во всё испортил: нам пришлось стать заложниками долга и политических игр, тянувшихся не одно столетие.

– Если ничего не изменится – вернёшься, – с усталостью и грустью проговорила королева. Один её вид прожигал в сердце дыру, которая могла не затянуться даже после смерти, – но запасным вариантом будет инсценировка твоей смерти.

Я не стал возражать и огляделся: высокие колонны из чёрного мрамора соединила высокая узорчатая перекладина. Высоту обозначали золотые канделябры с почти погасшими свечами. Самый большой висел над троном, за которым расположилось почти всегда занавешенное окно.

Чао Сим сидела на троне, окружённом шипами-кристаллами лилово-фиолетового оттенка. По рассказам предков их когда-то наполняла магия, которую присвоила старшая сестра второй королевы Бунно из-за затаившейся обиды. Ей не нравилось, что всё доставалось младшей сестре.

После кражи магии, старшая сбежала на противоположный конец континента и создала своё королевство, где все должны были иметь равные права в связи со своим статусом. Но и к низшим должно иметься уважение, чтобы не было распрей среди слоёв населения. Так появилось королевство Хабок: светлое, доброе, всеми любимое, а наше погрузилось в тень, став для всех врагом. Многие считали, что первые правители были виноваты в побеге старшей дочери, у которой единственным выходом являлось кража магии и побег для обустройства собственного счастья.

– Ты давно отдыхала? – выбравшись из своих мыслей и подойдя ближе, спросил тихо. Хотелось прикоснуться к её смугловатой пухлой руке, почувствовать то самое тепло, которое смело мог называть родным.

– В течение всего этого времени не могла спокойно спать. Переживала за тебя, – в тон ответила она, сверкнув своими выразительными жёлтыми глазами, под которыми залегли круги.

Как же сжималось моё сердце в это мгновение. Как хотелось прижать эту с виду сильную девушку и утешить, спасти от всех несчастий и подарить то, что жило внутри.

– Я тебя провожу до покоев, а сам займусь оформлением отчётности и схожу в город, чтобы навести порядок, – уже произнёс чуть громче, подав руку.

Её Величество не стала сопротивляться и позволила придерживать себя за талию, чтобы без происшествий дойти до спального места. А мне этих мгновений хватило для ощущения вновь вспыхнувшего огня и понять, что она тоже меня любит до сих пор.

Вот бы у нас появился ребёнок для закрепления этого запретного, в нашем случае, чувства.

ЛИ ЧАО СИМ

– Сим, это неправильно! – кричал Мо Ли, ходя от куста к кусту. В саду вновь темно, и только тусклая луна немного освещала скопившиеся силуэты. Его накидка развивалась при ходьбе. Повороты были резкими, показывая нервозность и непонимание в сложившейся ситуации.

– Мне нужен наш ребёнок, – с мольбой говорила я. – Бур Во ничего не узнает. Мы же всегда этого хотели.

Слёзы жгли щёки, а сердце пыталось вырваться из грудной клетки. Боль пронзала все конечности из-за его тона. Хотелось выть на ночное небесное светило, чтобы разрывающееся чувство вины успокоилось.

– У вас была близость, чтобы всё обыграть, что это его ребёнок? – спустя пару кругов спокойно спросил Ли, но в его тёмно-алых глазах читалась злоба, любовь и отчаяние. В них отражались яркие звёзды, дарящие надежду, но в ту же секунду исчезавшие, почувствовать негодование. Как же быстро он менял тон, видя, что в моём сердце что-то трескается.