Но это было тогда… Тогда Мари-Анн имела огромное влияние на короля. Благодаря ее стараниям Франция ввязалась в борьбу за австрийское наследство. Желая покрасоваться перед возлюбленной, Луи даже принял на себя командование французской армией во Фландрии и Эльзасе, хоть вначале и сильно сомневался в необходимости личного присутствия на поле боя. Но полученное от Мари-Анн как-то утром письмо воодушевило его на подвиги.

«Сир, как я уже говорила ранее, король должен заботиться о своём авторитете. Нужно ли вам напоминать, что раз уж народ ропщет, то вам следует сделать так, чтобы вы – стали им ближе, чтобы ваш голос – был голосом отца их, ваши слова нашли отзыв в сердцах. О Ваше Величество! Что может быть важнее и главнее для короля, чем быть окружённым счастливыми подданными? Вы упрекаете меня в том, что хочу подвергнуть вас опасности. Поверьте, я была далека от этого. Но ваша жизнь, как и вы сами, принадлежит государству. И вы отвечаете за детей своих. О, сир! Ваше присутствие вдохновит войска. Я даже не сомневаюсь, вы завоюете сердца народа, вселив в каждого из них уверенность и заставив их тем самым ринуться в бой. Мой возлюбленный король! Я опасаюсь, что мое откровение может не понравиться вам, но разве вы можете вменить мне в вину то, что я мечтаю о славе моего великого господина? Поверьте, если бы я не заботилась о вашем величии, о вашем триумфе, о вашем могуществе, то это значило бы, что я не люблю вас».

Герцогиня де Шатору оказалась права: присутствие короля воодушевило армию, благодаря чему было взято несколько крепостей. Эти победы принесли Людовику большую популярность во Франции. Но вскоре, оказавшись в Меце, король опасно заболел.

Боязнь смерти заставила Людовика XV не только удалить от себя фаворитку и покаяться в грехах, но и вернуться в лоно семьи.

– Вам предписано срочно покинуть Мец и возвратиться в Париж, – заявил духовник фаворитке, ожидавшей новостей в своей комнате.

– Это решение короля или ваше? – дерзко спросила та, внутренне похолодев от охватившего ее дурного предчувствия.

– Какое это имеет значение? – сложив руки на груди, отозвался отец Перюссо.

– Большое! – вскочив с кресла и швырнув книгу в сторону, воскликнула герцогиня. – Я должна увидеться с ним, слышите? Пусть он скажет мне в лицо, что разлюбил и не желает больше видеть.

– Увы, мадам, но это невозможно.

– Почему? Вы что-то скрываете от меня? Он… – Лицо Мари-Анн покрылось смертельной бледностью. – Он… умер?

– Нет, Ваша Светлость, пока наш возлюбленный король жив, хвала Создателю, но Его Величество находится в тяжелейшем состоянии.

– Это вы довели его до этого! – взорвалась герцогиня де Шатору, утратив над собой власть. – Вы пытаетесь отнять короля у меня! О вашей ненависти ко мне знают все.

– Поверьте, мадам, – ровным голосом заметил духовник, – если бы я на самом деле желал, чтобы вы впали в немилость, то, поверьте, вы давно бы уже оказались или в Бастилии, или же на плахе.

Герцогиня судорожно сглотнула. Помолчав немного, она приблизилась к отцу Перюссо и, упав перед ним на колени, взмолилась:

– Я должна быть подле короля. Я смогу помочь ему… Пожалуйста, разрешите мне пойти к нему.

– Я уже сказал вам, мадам, что король НЕ ЖЕЛАЕТ более видеть вас, – сухо повторил ее собеседник. – К тому же сегодня утром приехала королева, которая сейчас находится у Его Величества, что делает ваше присутствие невозможным.

Развернувшись, он подошел к двери.

– Через час вас будет ждать карета, – остановившись в проеме, равнодушно добавил духовник. – Уезжайте, герцогиня, для вас все уже кончено.

Закрыв за собою дверь, отец Перюссо удалился. Наконец-то ненавистная герцогиня де Шатору, влияние которой на короля парализовало волю Людовика XV, лишив его возможности принимать решения самостоятельно, покинет двор.