Не знаю, почему я его слушала и зачем выполняла эти дурацкие команды, но это успокаивало. Четыре вдоха и выдоха, и панику как рукой сняло. Более того – такого облегчения я не испытывала с тех пор как покинула Динки.

– А что значит «фроксийское сердце»?

– Позже скажу. Не надо пока об этом думать. Отвар готов.

– Отвар?

– Ну здравствуй! Для Даргана твоего.

Рель снял котелок с огня, поставил на столик, щёлкнул пальцами, и свет яркого золотого шара озарил помещение. Он приблизился к Даргану и коснулся двумя пальцами его шеи, осторожно приподнял верхнюю губу – осмотрел дёсны, после чего полез в сундук с перевязками.

Было так тихо, что даже закрой я глаза могла бы на слух определить каждое его движение. Что-то стукалось о пластины окна, наверное, шёл снег.

Я тоже подошла, слегка коснулась подбородка Даргана, почувствовала его дыхание, лицо его чуть исказилось в ответ на моё прикосновение. А целитель уже гремел своей посудой, то ускоряясь, то замедляя движения. Наконец, повернулся, он тряс в руке какой-то бутылёк, потом вылил немного содержимого себе на ладонь.

– Придержи ему ноги, – сказал он. – Выше колен.

Я положила руки чуть выше колен Даргана.

– Посторонись, сейчас как лягнёт, – сказал он, касаясь лба короля смоченной ладонью, оставляя на его лбу зеленые разводы.

Дарган двинул головой, тихо простонал, тем временем целитель уже мешал что-то в глиняном стакане, затем вставил нечто в виде небольшой воронки в приоткрывшиеся губы пациента и влил туда содержимое бутылька. Дарган дернулся так что я едва устояла на ногах.

Рель довольно хмыкнул:

– Порядок!

Дарган, и правда, приоткрыл веки, но взгляд был затуманенный.

– Знаю, голубчик, знаю, – вздохнул целитель. – Время надо. Отдыхай, всё хорошо.

Рель заботливо поправил его одеяло.

– Так ему лучше?

– Не хуже. Хотя временное ухудшение было бы нормой. Здоровый парень, надо сказать, явно не супом из ботинка выкормлен. Если честно, сам поражаюсь, но такими темпами он уже к вечеру будет в сознании.

У меня отлегло от сердца, даже захотелось лечь и расслабиться. Я выдохнула, уронила голову:

– Хорошо, что мы вас нашли, когда на дороге его ранили, не знали, что и делать.

– Что ж я рад, оказаться в нужном месте в нужное время.

Мы молчали, тишину вновь потемневшей хижины нарушало лишь потрескивание дров в камине, а вот мысли становились громче. Минутная радость отягчалась глубоким чувством вины. Даргану лучше, но могло совсем ничего не быть, если бы я правильно выполняла свою функцию, если бы была рядом, когда действительно нужна. Как я вообще взгляну ему в глаза?!

Я посмотрела на Реля. Что я искала в его лице? Поддержки? Рель очевидно ждал от меня ответных откровений, таковы уж негласные правила общения. Разговор был бы весьма кстати, но с чего начать, когда в голове только события последнего дня. И тут я услышала:

– А ты, значит, знаменитая Кеита Брайа?

Я кивнула.

– Понимаю. То есть нет, наверное, не понимаю, – развёл руками Рель.

– Я тоже, – честно призналась я. – Но это, как ни странно что-то значит. Для других. В принципе, я никогда за себя сама не решала, с малых лет. До сих пор не знаю, в чём смысл.

Целитель грустно улыбнулся:

– Я тебя умоляю, дорогуша, какой смысл? Нет вообще никакого смысла! Приходим в эту жизнь и уходим, поверь, я видел и приходы, и уходы. А однажды, – он вздохнул, – их разделяла минута.

Я вздрогнула, но ничего не успела сказать, потому что он продолжал без остановки:

– А наоборот, один древний старик, помирал у порога трактира, так до своей последней и не добравшись. Я был там с ним. Он умер. Но некому было даже сказать об этом. Никто не спросил о нём, не помянул и не заплакал. А ведь у него была целая жизнь, и где она? Какой мы можем сделать отсюда вывод? Человек – ничто, плоть его превращается в землю. Единственное, что остается – это память о нём. Вот и весь смысл. В его жизни, – он мотнул головой в сторону Даргана, – есть смысл. Я вижу по тебе, а не по нему. Тебе важна его жизнь.