Услышав шум, Коко повернулась и увидела девушку, спешащую к ней откуда-то из-за дома. Та подняла руку и улыбнулась.

– Я услышала шум мотора, – крикнула она. – Добро пожаловать в Дом Бесс, мадемуазель Шанель!

Девушка выглядела как возбужденный жеребенок – красивая, изящная, с пружинистой походкой. Коко решила, что ей нет и двадцати одного года. Подойдя ближе к приехавшим и тяжело дыша, девушка перебросила через плечо длинную белокурую косу, и в ней засверкали золотистые искорки. Коко поразили ее большие сияющие глаза цвета аметиста, гладкая мягкая кожа, натуральный цвет губ и румянец.

– Позвонила Сюзетта из магазина, – задыхаясь, сказала девушка. – Мы вас ждали.

Коко, изучая девушку взглядом кутюрье, протянула руку так, чтобы кончики их пальцев соприкоснулись. Такая внешность пропадает в глубинке Прованса. Если бы Коко продолжала создавать модели, она бы обязательно наняла эту девушку манекенщицей.

Дверь дома распахнулась, и на пороге появился мужчина в возрасте. Отец семейства, парфюмер Бесс, догадалась Коко. Она смотрела на него, оценивая, пока он спускался по ступеням и шел к ним по узкой грунтовой дорожке под газовыми фонарями, свисавшими с веток деревьев у него над головой. На пороге осталась стоять женщина-тень – седые волосы, неясные черты лица. Как это уже бывало не раз, Коко задумалась о том, почему женщины в определенном возрасте позволяют себе просто исчезнуть.

Мужчина остановился рядом с девушкой.

– Я Ури Бесс, – представился он. Голос у него был резкий, раздраженный. – А это Мариэль, моя дочь.

– Благодарю вас за то, что вы позволили мне приехать, господин Бесс. Я Габриэль Шанель.

– Я знаю, кто вы. – Она явно не произвела никакого впечатления на этого грубого, тяжело работающего провансальца, раздраженного тем, что его день нарушили.

– Идемте, – пригласил Бесс. – Мы покажем вам, где мы работаем. – Положив руку на плечо дочери, он направил ее к длинному зданию позади дома. Коко пришлось последовать за ним. Женщина, остававшаяся на пороге, исчезла.

Когда они обошли дом, девушка остановилась, чтобы подождать Коко, а Ури Бесс продолжал идти вперед.

– Прошу вас простить моего отца, мадемуазель. Мы готовимся к сбору летнего урожая, и он немного нервничает. Нам сейчас трудно найти работников. – Девушка пожала плечами. – Все молодые люди уйдут на фронт, если начнется война. – Мариэль взяла Коко под руку. – Но, насколько я понимаю, вы приехали ради этого. Вот наше производство.

– Замечательно, – оценила Коко и после короткой паузы спросила: – Вы продаете весь ваш товар в магазине в Каннах?

– Да, мадемуазель, но у нас есть несколько клиентов за рубежом. – Мариэль с гордостью посмотрела на нее. – У нас маленькая ферма, всего лишь около шестидесяти акров. Но этого более чем достаточно, чтобы каждый год заполнять полки нашего магазина в Каннах.

Коко кивнула. Да, все так, как она надеялась. Магазин в Каннах был пуст. У них обязательно есть запасы.

Ури Бесс открыл дверь, отступил в сторону, пропуская вперед Коко и свою дочь, и вошел следом за ними. Помещение было сумрачным и прохладным, низкий потолок лежал на балках из грубого темного дерева. Камень и дерево много лет впитывали разнообразные ароматы. Закрыв дверь, Бесс включил электрическую лампочку под потолком. Другим источником света было окно, выходившее на коттедж и дорогу. У окна стоял большой дубовый стол – рабочее место парфюмера.

Девушка придвинула к столу высокий табурет.

– Прошу вас, мадемуазель. Не хотите ли присесть?

Коко проигнорировала табурет. Она была невысока[2], грациозна и с хорошей осанкой, поэтому предпочла разговаривать с недружелюбным фермером, стоя в полный рост. Если манеры Бесса станут лучше, она, возможно, предложит ему долгосрочный контракт на покупку его абсолюта жасмина. Хотя угроза войны скоро минует и цены упадут. Так стоит ли брать на себя обязательства?