Ещё она обожала душистые цветы, и для неё одной было разбито несколько оранжерей – она желала каждое утро видеть свежий букет в своём будуаре! Единственно – она не выносила запах розы. Настолько, что, даже видя этот цветок на картине, теряла сознание от одной мысли об её запахе. Вероятно, причиной её болезни были родственные браки между Габсбургами на протяжении нескольких столетий!

Как известно, до брака Анна гордилась своим будущим положением, её радовала мысль о том, что она станет королевой Франции. Она даже заявляла, что скорее уйдёт в монастырь, чем вступит в другой, не столь славный брачный союз. Теперь же она тосковала посреди всего этого великолепия по мрачному Эскориалу и чопорному испанскому двору, но, главное, вероятно, по любви, которая её там окружала. При дворе отца её почитали, ей прислуживали на коленях. Чтобы понять, какие мучения испытывала инфанта во Франции, почему она чувствовала себя униженной, нужно помнить о гордости и высокомерии испанской монархии. Это было у Анны в крови.

В мемуарах камеристки королевы госпожи де Мотвиль упоминается примечательный эпизод. Однажды Анна со свитой гуляла в парке Тюильри: вдруг раздался выстрел, и несколько дробинок попали ей в причёску. Король, не представлявший себе жизни без охоты, даже когда бывал болен, стрелял в Тюильри по воробьям, которых слуги выгоняли из кустов, стуча по ним палкой. Людовик появился из кустов, увидел жену, схватившуюся руками за волосы, сделал шаг по направлению к ней, но потом прошёл мимо, даже не поклонившись.

Говорят, что именно в этот нелёгкий для себя период она открыла французам удивительное лакомство. Одним из утешений молодой королевы, который бывало тяжко и неспокойно в чужой стране, служил напиток с потрясающим горько-сладким вкусом – горячий шоколад, рецепт которого привезли её повара-испанцы.

– Ничто, кроме моей любимой Испании, не может утешить меня, – писала она отцу.

Анна расспрашивала его о здоровье, о том, что поделывают её братья и сёстры, жаловалась на унылую жизнь и невнимание мужа. В ответ Филипп III рассказывал про корриды, аутодафе, балы-маскарады и театральные новинки, а также рекомендовал проявлять терпение и покорность: в конце концов, Людовик вырвется из-под опеки матери, и тогда его жена по-настоящему станет королевой.

Кроме того, Анна жаловалась на противоположные советы, которые давали ей французские и испанские придворные. В свой черёд, регентша через Леонору Галигаи передала ей послание, посоветовав невестке одеваться по французской моде, припудривать свои блестящие волосы и снять диадему, которую Анна постоянно носила в знак своей королевской власти.

– Французы любят весёлых, жизнерадостных женщин, – добавила Мария Медичи, – которые не лезут за словом в карман и проворны в танце, и ничто их так не оскорбляет, как надменное высокомерие и отстранённая официальность!

Желая угодить свекрови, Анна стала носить французские платья и, дав волю своему живому характеру, принимала активное участие в развлечениях двора. Кроме того, она подружилась с младшим братом короля Гастоном, герцогом Анжуйским, которого Таллеман де Рео называл «приятным, весёлым ребёнком». С ним молодая королева нередко устраивала весёлые забавы и разыгрывала придворных. Возможно, Людовик не принимал бы близко к сердцу дружбу жены с братом, который был младше его на семь лет, но Мария Медичи постоянно намекала:

– Вы видите сами, сын мой, насколько королева легкомысленна! За ней нужен глаз да глаз!

В свой черёд, графиня де ла Торре и посол Монтелеоне совместно настрочили жалобу в Мадрид на инфанту-королеву, предпочитавшую декольтированные наряды по французской моде благопристойным одеяниям своей родины. Далее посол упоминает о ссорах королевских супругов, которые, словно капризные дети, не могли прийти к единому мнению, как лучше проводить свой досуг. А также порицает вредное влияние Марии Медичи н Люиня на короля, «которые помешали Его Величеству продемонстрировать должную супружескую преданность своей жене, внушая ему химерические страхи перед опасностью, которая может возникнуть в связи с рождением потомства в период, когда сам Его Величество едва достиг совершеннолетия».