Лаврентий услышал и оскорбленно нахмурился.

– Позже подадут, – успокоил ее Федор. – Это чтобы мы не заглушили вкусовые рецепторы. Уля, дочка, не налегай так на вино… возьми хлебную палочку, закуси.

Уля метнула на отца виноватый взгляд и отставила бокал, но стоило Федору отвернуться, как взялась за ножку бокала, отставив наманикюренный мизинчик, отпила и облизала розовые губки. 

Глеб тихонько вздохнул. Он ел соседку восторженным взглядом, а та томно улыбалась в ответ и посматривала на него из-под опущенных ресниц. Тина завороженно наблюдала за ее отточенными приемами кокетства.

– Я расскажу вам, как пробовать вино. Как слышать его, как слышат музыку. Как разговаривать на языке вина, – грозно пообещал сомелье и так взмахнул рукой, что чуть не заехал Глебу в ухо.

– Вы меня не особо слушайте, когда я буду говорить на языке вина, – весело предупредила Диана соседей за столом. – Я когда наклюкаюсь – такое, бывает, болтаю! Самой на утро стыдно.

– Сначала вы говорите с вином. Потом оно начинает вам отвечать, – вещал сомелье.

– Вот когда вино начнет мне отвечать, тогда мне больше не наливайте, – громко сказала Диана.

Все засмеялись. Тине стало обидно за сомелье, которого никто не принимал всерьез, и она сделала вид, что слушает его очень внимательно. Федор тоже подобрался, достал синюю записную книжку, ручку, и быстро что-то записал. Потом захлопнул книжку и положил рядом с собой за стол.

– Видишь, видишь! – зашептала Диана. – Точно разведчик. Записывает новые данные для передачи агенту. Адреса, явки, пароли.

– Вино и любовь! – громогласно возвестил сомелье. – Вот две вещи, которые ходят рука об руку в стихах и произведениях искусства! Сегодня мы дегустировали вина Франции, Аргентины, Венгрии и Румынии. А сумеете ли вы признаться в любви своей спутнице на языке стран, откуда пришло это вино? Ну-ка, ну-ка прошу!

Сомелье сунул микрофон прямо в середину их стола. Тина испуганно отпрянула, Диана захихикала, а зарумянившийся Глеб уверенно выдал:

– Жэ тэм! –  и обвел зал победным взглядом, надолго задержав его на Ульяне.

Все захлопали.

– Это по-французски, – объяснил сомелье. – Сегодня мы знакомились с вином, которое пришло к нам из виноградников Прованса. Отлично, молодой человек! Но кто скажет о своей любви на языке Аргентины? 

Гости озадаченно замолчали, вспоминая, на каком языке говорят в этой стране.

– Тэ амо, – негромко откликнулся Федор.

– Молодец, Федя! – Диана подмигнула ему.

– А по-венгерски? – тут же взметнулся сомелье. – Кто может признаться своей спутнице в любви по-венгерски?

Гости смущенно утопили взоры в бокалах. Сомелье уже набрал воздуха в легкие, чтобы научить гостей азам венгерского, но Федор поманил его ладонью. Сомелье сунул ему микрофон.

– Cэрэтлэк, – сказал Федор, глядя на Тину. Короткое, загадочное слово, произнесенное звучным голосом Федора и усиленное микрофоном, разнеслось по залу, как заклинание.

– А теперь по-румынски! Сегодня мы дегустировали отличное румынское белое вино. Как же сказать даме сердца о своих чувствах по-румынски?

Сомелье не отводил микрофона от губ Федора, словно чувствуя, что напал на полиглота.

– Тэ юбэск, – выдал Федор и ухмыльнулся, как Дракула.

– Верно, – изумился сомелье и пошел дальше гулять между столами и рассказывать разные винные легенды.

– Ты говоришь по-венгерски и по-румынски? – пристала к Федору Диана.

– Немного, – улыбнулся тот.

– И по-испански?

– Ну да. На сальвадорском диалекте саличи. Научился, пока сидел в их тюрьме.

– А на каких еще языках ты можешь признаться в любви?

– Не только признаться, но и говорить могу… На английском, само собой. … – он вздохнул, – на французском. И на монгольском.