Отец сказал: «Так, милая, ешь тогда пельмени с мясом, они такие вкусные». Но, Нюта отказалась есть и заплакала: «Я не люблю пельмени, ешь их сама».
Родители спросили: «О'кей, что тебе нравится? Что ты хочешь съесть?»
«Я бы хотела конфет или печенья. Я люблю сладкое, ты же знаешь!»
Родители думали, как заставить Нуту есть здоровую и вкусную еду, и им пришла в голову идея.
Однажды они начали есть, и мама спросила ее:
«Ну, Нюта, ты ведь не будешь есть, правда?»
«Что ты имеешь в виду? Что мы будем есть?»
«У нас отвратительный обед: картофельное пюре с мясом».
«Отвратительно!»
«Это здорово! Тогда я отдам твою тарелку отцу, а вот твоя конфета».
После долгой прогулки Нюта пришла домой и закричала: «Я хочу есть».
Отец ответил: «Твой ужин на столе».
«Но это же всего лишь конфеты!» – удивилась Нюта.
«Да, ты прав, но ты любишь сладости. Наш ужин был невкусным, отвратительная вареная гречка».
Итак, Нюта съела сладости, но все равно была голодна.
«Пожалуйста, дайте мне что-нибудь поесть, но только настоящую еду!»
«В чем дело? Что не так с твоей едой?» родители притворились удивленными. «Это все, что тебе нравится. У нас для вас больше ничего нет». «Что? У тебя ничего нет? Посмотри сюда!» Нюта подбежала к холодильнику, открыла его и показала пальцем: «Смотри! Есть немного молока, мяса, каши».
«Но тебе это не нравится», – ответили родители Нюты, не вставая с дивана.
«Хорошо, хорошо! Тогда я возьму его сама!»
«Да, но не трогай мою кашу!» – заметила ее мать.
«Так что же мне тогда есть? – недовольно спросила Нюта. – Я просто умираю с голоду».
«Хорошо, – согласился ее отец, – возьми половину моей котлеты».
«Конечно, – добавила ее мать, – возьми несколько ложек моей каши».
Так Нюта стала умной девочкой с отличным аппетитом благодаря своим мудрым родителям.
Владимир Вейс
Расстрел
– И вот, по повелению императора Домициана святой Лукиан и его спутники, – Ольга посмотрела почему-то на мать, – были преданы суду и жестоким мукам. Во время страданий Лукиан неустанно повторял: «Никогда не перестану сердцем, верою и устами хвалить Христа, сына Божьего…
Святой был обезглавлен, но и здесь для вразумления язычников было явлено чудо Божие: мученик встал, взял свою отрубленную голову и, перейдя реку и выбрав место для своего погребения, возлег на землю, лишь тогда почив с миром.
Николай II стоял у дверей. Вряд ли он слушал дочь, хотя на мгновение представил себя обезглавленным и идущим по пыльным улицам этого сибирского города. Он усмехнулся, в той ли, в этой голове была постоянная мысль, что готовится какая-то провокация. Он понимал, что его и семью, прячут от верных ему войск, чтобы закрепить свое наступление. И только поэтому комиссары, как их сегодня называют этим французским словом, держат их здесь. Есть же даже среди них здравомыслящие и богобоязненные люди?
– Какой ужасный сегодня день… Точнее, вечер, – поправила себя Александра Федоровна, словно отвечая на мысли мужа. Она ему посмотрела в спину. – Il me semble, nous sommes semblables sur les fant;mes. Ah, comme je suis fatigu;e de tout de cela! (Мне кажется, мы похожи на призраков. Ах, как я устала от всего этого!)
Послышалось движение на лестнице, идущей сюда сверху. Это был не одиночный шаг. Спускалась группа.
«Неужели мои офицеры?»– встрепенулся свергнутый император. Ему показалось, что он как Наполеон, к острову которого причалили суда его освободителей. Но что-то сразу его отпугнуло, когда шаги стали яснее. Это шаги черни, обутой в тяжелые сапоги.
Николай II отошел к столу, слегка подняв руки. Его тень большой птицы с приподнятыми крыльями упала на младших сына и дочь. Висящая на коротких цепях лампа слепила глаза.