И тут за то мгновение, что она провела в непростительных колебаниях, к мосту подошла Мишель Дюбуа. Полуундина одной нежной улыбкой заставила расступиться подначивавших друг друга мальчишек и шагнула на мост с такой безмятежной уверенностью, будто это была мостовая её родной Лютеции. Кто-то сзади неё охнул, но она не повела и одной безупречной бровью – прошла, легко переступая, к самому водопаду и протянула к нему руку.

Водопад взревел, как взмывший в прыжке кит – Исабель видела это жуткое диво у берега Атлантики, – и вроде даже подался назад. Но едва они затаили дыхание, уже почти уверенные в чуде, как он вдруг обрушился вниз с новой силой, будто в него вылили титаническое ведро, и облако водяной дымки скрыло и его и Мишель плотно и безнадёжно.

Исабель, стоявшая в первых рядах, невольно поёжилась и оглянулась, чтобы оценить, какой это эффект оказало на её спутников. Эффект был удручающим. Даже Мигель выглядел растерянным, Алехандра и вовсе отвернулась, прижав сведенную судорогой ладонь ко рту, а второй по смелости среди мальчишек, Хуан де ла Серда, хоть и положил покровительственно руку на её плечи – кузен всё-таки – рука эта заметно дрожала. Авзоны после минуты потрясённого молчания вновь отчаянно залопотали между собой, особенно было слышно Джандоменико – потомок дожей и адмиралов явно унаследовал голос, способный перекрыть даже шум морского боя, но вот воодушевления в нём было маловато. Давешней светловолосой худышки, ни в одной группе до того не задержавшейся, и вовсе не было видно – должно быть, побежала за взрослыми, таких вот правильных Исабель навидалась.

– Сеньора, смотрите! – крикнул девичий голос, звенящий от страха.

Алехандра обернулась так резко, что отлетела в траву сдерживавшая её буйные кудри заколка. Исабель, конечно, обернулась тоже, хотя более плавно: дед говорил, что слишком быстрые движения могут ввести других в панику, а сейчас только этого не хватало. Но – проклятье! – вот тут-то совет и пример был выбран неудачно.

По мосту шел Ксандер.

Он шел не с бездумной грацией Мишели, а скорее чуть враскачку, как моряк по кораблю, иногда бросая сторожкие взгляды по сторонам – но шел уверенно и твёрдо. Следом за ним таким же шагом шел Джандоменико, а у самого плеча венецианца – высокий кудрявый гельвет, как его – Франц, Фриц? Оба широкоплечие и крепкие, они смотрелись как телохранители юного принца, не отставая от него ни на метр. А у входа на мост ломала руки Катлина, разрываясь явно между желанием последовать и боязнью ослушаться своей сеньоры – она-то и крикнула.

Первым порывом Исабель было осадить негодного вассала Приказом, но, даже кипя гневом, она всё-таки осознала очень вовремя – что он вряд ли её услышит сквозь шум треклятого водопада, а уж оглядываться на неё он и не думал. Оставалось скрипнуть зубами и смолчать.

А вот Мигель и Хуан не стерпели – рванулись к мосту так, что едва не смели по пути Катлину в ров… жаль, что не снесли. Им наперерез, не желая проиграть в петушином бою, помчались и пылкие авзоны, и кое-кто из галлов, и что уж вовсе было нетерпимо – вилланка Леонор. У моста образовалась кутерьма. Исабель и сама опомниться не успела, как оказалась там же – а когда из водяного тумана вдруг раздался короткий вскрик и куча-мала на мгновение застыла, Исабель обнаружила, что уже стоит на влажных от брызг камнях моста впереди очень многих, и с обеих сторон узкой каменной тропы – обрыв и зелёная, как жаба, вода.

Бежать назад было глупо, а учитывая, что рядом стояла вилланка, и неприлично. Она зябко скрестила похолодевшие руки на груди, зажмурилась на секунду и пошла вперед, прямо к водопаду. Вблизи поток воды выглядел ещё неприступнее, чем издали. Но делать было нечего: вздрогнув при мысли, что одна из огненных Альба кончит жизнь в каком-то болотном рву, она выдохнула, призвала на помощь тени предков и шагнула под тугие струи.