– И что ты предлагаешь? Пойти горсткой воинов на этих тварей? – громко спросил Гулзур, строго смотря на сына. – Нет, отправляемся через четыре дня. Может через три. Твоя месть не стоит твоей же опрометчивой смерти.

– Хочешь ты этого или нет, но я пойду туда, – выдвинул свои условия Гримбаш, его голос звучал решительно. – Один или с войском.

– Тогда я тебя изгоню, – угрожающе произнёс Гулзур. Меньше всего он хотел потерять старшего сына.

Гримбаш ничего не ответил отцу – просто посмотрел ему в глаза, после чего молча развернулся и ушёл, не закрыв за собой дверь. Его шаги раздавались эхом в зале, словно предвестник беды.

– Помни, я тебя изгоню за непослушание! – выкрикнул Гулзур вслед уходящему старшему сыну, после чего обратился к Вутергуру. – Скажи страже не выпускать его ни под каким предлогом! Если попытается проскользнуть, то пусть запрут в подвале!

Вутергур кивнул и бросился выполнять указание отца.

Гулзур выглядел разгневанным: будь он моложе, то уложил бы гордого сына на лопатки одним ударом, и тот никуда бы не ушёл. Однако несмотря на его грозный и злой вид, внутри него сидело огромнейшее беспокойство. Вождь прекрасно понимал боль и утрату старшего сына. Понимал. Но рисковать Гримбашем Гулзур не хотел. К тому же если гремлинов действительно около тысячи, в этом не было совершенно никакого смысла. Но из-за упрямого и гордого характера старшего сына, с ним приходилось либо мириться, либо действовать силой. Первый вариант – явно не лучшая идея для сложившейся ситуации. Поэтому в ход идут радикальные меры.

В это время Ураг, находившийся неподалёку, глубоко вздохнул, чувствуя, как тревога сжимает его сердце. Он понимал, что его брат движется к опасной черте, и, не раздумывая, метнулся вслед за Гримбашем. Ураг знал, что его брат полон ненависти и желания мести, но он также понимал, насколько это безумие может быть опасным. Он знал, что надежда не покидала Гримбаша: если выжила одна беженка, то и Зафика всё ещё может быть жива. Возможно ему удаться переубедить брата.