– Что вы везёте? – недоверчиво спросил второй дозорный, осматривая телегу.

– Это только для глаз вождя, – заявила другая пленная, которая выглядела спокойной.

Дозорные переглянулись в недоумении. Им не нравилась эта ситуация, но как воины крепости они были обязаны её решить. Наконец решив, что им не может угрожать опасность от обычных торговцев, один из дозорных крикнул:

– И всё же мы осмотрим груз!

Спустившись вниз, дозорные отворили ворота крепости, выйдя к телеге, недоверчиво осматривая телегу и пленных. Пленные попрятали глаза вниз, скрывая свою боль, нанесённую гремлинами.

– Почему руки связаны? – выкрикнул второй дозорный, увидев, что пленные связаны к телеге. И в этот момент он услышал подозрительные звуки из бочек. Вырвав меч из ножен, он закричал. – Что за…

Не успел он договорить, как из бочек выскочили гремлины и закидали несчастного дозорного копьями. Второй дозорный, пытавшийся предупредить крепость о нападении, поймал коварное копьё в горло и упал, практически не издав ни единого звука. На шум сбежались другие воины крепости, но было уже поздно. Толпа диких и безудержных гремлинов уже вторглась в крепость, выскочив из леса и пройдя через открытые ворота. Дозорные если и убили нескольких врагов, всё равно были насмерть заколоты неожиданными атаками этих существ. Скоро, в крепости начали пробуждаться от сна, завуалированного звуками битвы, которые раздавались повсюду. Грола Огрумбу, вместе с сыновьями героически погибли, забрав с собой в обитель мёртвых около дюжины гремлинов. Но крепость, казалось, была обречена.

Спустя час этого кровавого грабежа, всё поселение полыхало пламенем, которое переходило с одного дома на другой. Если кто-то и выжил в этой бесчестной бойне, то их так мало. Ужасно мало…

Когда насилие и мародёрство завершились, Крарстаак, вождь гремлинов, с яростью в глазах поднял меч и, не колеблясь, отрубил голову павшему вождю. Он насадил её на пику, как символ своей победы, и, обернувшись к своим соплеменникам, прокричал на языке гремлинов в честь триумфа. Его голос звучал над полем битвы, где мрак ночи смешивался с криками ликующих гремлинов. Они, словно дикие звери, плясали на трупах, не различая, чьи это тела – павших врагов или своих соплеменников. Но Крарстаак, на удивление, сдержал своё слово, отпустив пленных; обычно гремлины их убивают, насаживая головы на пики.

– Вы! Идите! Вон! – прокричал он на корявом языке арокандов, удивляясь, что помнит его. Когда-то он был в плену у орков, и это знание теперь служило ему на пользу.

Бывшие пленники, дрожащие от страха, бросились прочь, унося ноги. Им посчастливилось остаться в живых, ведь обычно гремлины не щадят никого.

Гремлины, словно обезумевшие и опьяневшие от этой победы, снова в один голос продолжили ликовать, при этом устраивая аморальные танцы на трупах павших, причём неважно, соплеменников или арокандов. Крарстаак, обуреваемый дикой радостью, сдержал своих сородичей, когда они вновь начали ликовать.

– Тихо! – приказал Крарстаак, подняв руку, и все умолкли. Его голос звучал уверенно, как никогда. – Гремлин глупый. Вождь умный. Гремлин, вождь, вместе – сила! Вместе помогать племя наш!

Гремлины, хоть и сдержанные, продолжили праздновать победу. Но времени у них немного; им надо уходить, ведь Крарстаак понимал, что орки вернутся.

Крарстаак оглядел поле битвы, его сердце колотилось от адреналина. Он чувствовал, как в его жилах бурлит энергия победы, но в то же время понимал, что за этой радостью скрывается тень. Он знал, что за каждым трупом стоит история, и что его племя не сможет избежать расплаты.