– Действительно, казнь общего врага прекрасно способствует сплочению людей, – задумчиво произнесла генерал Махира.

– Но в этом случае мы лишь вызовем новые беспорядки. Арохассины выжгли его имя на песке. Мы не можем просто взять и пойти поперек их, – послышался тихий голосок.

Лио повернулся к Муфтасе, главе разведывательной службы. Женщина напоминала птичку в черном оперении, с носом-клювиком и постоянно сморщенными то ли от обезвоживания, то ли от сосредоточенности губами. За более чем тридцать оборотов сотрудничества Лио узнал, что оба варианта верны.

– К тому же он может нам пригодиться, – заметила Муфтаса, с выражением поглядев на Сэмсона.

Тот сидел рядом с Лио, положив ногу на ногу. Как и король, он с молчаливой улыбкой наблюдал за препирательствами. Стоило отдать мальчишке должное: он знал, когда затаиться, а когда – бить. Но, небеса свидетель, свою гордыню ему следовало бы обуздать.

– Вы забываете, что он уроженец этих мест. Песок течет в его жилах, – сказал Сэмсон. – Яссену можно доверять.

«Ну уж нет, – подумал Лио, – вовсе даже наоборот». Тут его не проведешь. Он чувствовал предателей костьми – и интуиция ни разу не обманывала.

Вместе с тем Яссен Найт явно устал от постоянной беготни, и в этом крылась его слабость. Он готов на что угодно, лишь бы заслужить свободу, чем Лио с радостью воспользуется. Во взгляде убийцы отчетливо читалось отчаяние, обреченность даже. В любом случае Лио вытащит из него все секреты без остатка. Отчаяние неизбежно толкает на промахи.

– Прямо сейчас мои люди занимают позиции в столице и на пустынных заставах, – продолжал Сэмсон. – У нас есть голотрекеры, пустынные скафандры, ракеты, пульсеры и шип-гранаты.

Он улыбнулся, когда Махира присвистнула.

– Звучит так, будто ты собираешь собственную армию, – проворчала она.

– Уже, – отозвался Сэмсон, и под его взглядом генерал отодвинулась от стола. – Более того, каждый мой солдат готов защищать Раванс ценой жизни.

– Докажи, – вдруг произнес Лио и посмотрел в глаза Сэмсону. – Устроим демонстративные маневры на южной границе: твои «черночешуйчатые» под раванскими знаменами.

– Ваше величество… – возразила было Махира, но Лио жестом ее прервал.

– Фарин расчетлив и без серьезного повода не ударит. Он понимает: идти войной на Раванс просто потому, что мы принимаем у себя сешарийских беженцев, значит вызвать осуждение других держав. Вмешается Сейлон, наш северный союзник, а Цуана введет миротворцев. Однако и рассиживаться Фарин не намерен, так что не сегодня-завтра повод у него сыщется.

Раванс граничил с Джантаром на юге и на востоке. Из-за сезона песчаных бурь вторжение с востока было практически неосуществимым, поэтому Фарин стал стягивать войска к южным рубежам. Делалось это неспешно и скрытно, но у Лио имелись свои источники. Он знал, что Фарин ждет коронации и переходного периода с неизбежной нестабильностью, – однако Лио не собирался давать противнику такого шанса.

Если металлический король увидит Сэмсоновых «черночешуйчатых» во всей их численности заодно с раванцами, то, возможно, охладит пыл – и у Раванса появится время.

– Ваше величество, – удивился Сэмсон, – разве мы не должны первым делом сесть за стол переговоров?

– Сешар уже пробовал такой подход. Напомни-ка, к чему это привело?

Сэмсон замолчал, угрюмо сопя. Даже генералы неловко заерзали в креслах. Махира поглядела на сешарийца и похлопала его по руке.

– Ничего, ничего, – сказала она тихо. – Мы все знаем, на что способны джантарцы.

«Нет, Фарин, – подумал Лио, – этот мальчик не будет тявкать по твоей указке».

Кровь превыше всего, важнее присяги и клятв верности. Если бы Сэмсону было плевать на своих сородичей и те лишения, которым они подвергаются в джантарских рудниках, он бы даже бровью не повел. Сейчас же он не просто нахмурился, а побагровел. Кроме того, Лио знал, что на всех руководящих и ответственных постах у мальчишки именно сешарийцы. И он видел перстень на руке у Сэмсона.