– Здравствуй, брат, – произнесла Ферма традиционное раванское приветствие.

Варун обернулся. У него были редеющие волосы и маленькие, вечно блуждающие, внимательные глаза. Заметив Элину, он устало ухмыльнулся.

– Ну что, информатор, есть дельные новости?

– Есть, но не для чужих ушей, – ответила Элина.

Варун помялся, оглянулся на трибуну, но Джангир все продолжал потчевать завороженную публику своими россказнями и заканчивать явно не собирался.

– Зайдем в чайную? – предложил Варун.

Внутри густо пахло душистой заваркой. При виде посетителей хозяйка тут же засуетилась и вскинула брови, заметив платок, скрывающий лицо Элины. Кроме них с Фермой, только Джасмин знала о маскараде принцессы. Телохранительница, как обычно, сориентировалась быстро и поволокла Варуна к столику в дальнем углу, а Элина отвела хозяйку в сторону.

– Ваше высочество… – открыла рот Джасмин, но Элина жестом ее прервала.

– Для него я Ахна, – тихо произнесла она, кивая в сторону Варуна. – Хорошо?

Джасмин замерла и побледнела. Элина хотела спросить, что не так, но Ферма уже ее подзывала.

– Просто подайте нам чайник, – прошептала она и поспешила к столику.

Элина села напротив Варуна, рядом с Фермой. Поправила платок, чтобы удостовериться, что видны только глаза.

– У меня есть для тебя кое-что интересное, – сказала она тягуче, подражая жителям южных окраин Рани.

– Ха, все так говорят, – отмахнулся Варун. – И, между прочим, не прячут лица. Мы знакомы уже несколько циклов, а ты мне так и не открылась. Как тебе доверять? – Он посмотрел Элине в глаза. – Покажись, информатор.

– Я влиятельная персона. Этого достаточно, – холодно сказала она.

– Я знаю много влиятельных персон. И много тех, кто утверждает, будто вхож к ним. – Варун схватил принесенное Джасмин печенье, не успела она поставить блюдо, и принялся громко хрустеть, пока та разливала чай. – Ты торгуешь секретами, так расскажи мне то, чего я еще не слышал.

– Речь о Джангире.

Варун прекратил жевать всего на мгновение, но Элина это заметила. Платок скрыл ее ухмылку.

– И что Джангир? – спросил Варун небрежно – чересчур небрежно.

– До нас дошел слух, будто ты метишь на его место, – глухо произнесла сквозь платок Ферма.

– Чепуха! – засмеялся Варун. Затем снова откусил сыпучее печенье.

– И мы знаем, как его устранить, не вызывая ненужных подозрений.

Варун отпил чаю и, обжегшись, зашипел. Казалось, он вот-вот позовет хозяйку, но тут Элина достала голокомм и осторожно положила перед собой.

– Что это? – помолчав, спросил Варун уже без смеха.

Элина коротко переглянулась с Фермой, как репетировали. Клюнул.

– Так что вы накопали? – вполголоса повторил Варун, глядя то на одну, то на другую.

– Похоже, на твоего предводителя вышли джантарцы, чуть больше оборота назад, – медленно сказала Элина. – Он распространяет ложь и дезинформацию, а сам тем временем сливает данные о вербовке своим хозяевам. Иначе с чего бы, по-твоему, он так активно выступает за войну? Тем более в районах, где живут бедные раванцы и сешарийские беженцы, ничего не смыслящие в политике? Этим он играет на руку не нашему королю, а джантарцам. Когда останешься один, изучи содержимое комма, – Элина постучала пальцем по крышке, – и поймешь, что все это время служил предателю.

Вранье, конечно. Джангир был верным монархистом, однако Элина не хуже отца умела подтасовывать факты. Подделать печать Муфтасы оказалось непросто, впрочем, Варун подделку нипочем бы не отличил.

«Большинство людей с готовностью поверят в то, что ты им покажешь, – напутствовал ее отец. – Главное – показать им то, что они хотят увидеть».