В любой другой день Рэндалл бы чувствовал умиротворение и покой, ведь он так соскучился по снежным зимам, но сегодня его одолевала жгучая тоска.

С праздничного пира прошла неделя, и сегодня замок покидали последние гости. В том числе и Артур с Уиллом. Последний возвращался в Блэкстоун, поскольку после официального расторжения брака с Авророй его здесь больше ничто не держало.

Именно в этом крылась причина грусти Рэндалла. Уилл собирался забрать с собой Рэна, и Аврора все утро проплакала у него на плече.

– Он ведь совсем малыш, ему будет одиноко в Блэкстоуне. Рэн привык ко мне, к Райнеру, а Уилл не будет уделять ему должного времени. – Аврора всхлипывала на каждом слове, и Рэндалл гладил ее по волосам и целовал в макушку, всеми силами пытаясь утешить. Он понимал ее боль, ведь Рэн стал для нее вторым сыном, но ничем не мог помочь.

– Мы не можем запретить ему забрать сына. Рэн – наследник Блэкстоуна и должен расти там. – Слова раздирали горло Рэндалла. Он и сам за последние недели прикипел к племяннику. Такому стеснительному и робкому, но при этом доброму и чуткому. Вылитая Анна.

– Ему там будет плохо! – Аврора расплакалась пуще прежнего.

Они говорили об этом уже несколько раз, но с приближением отъезда Уилла Аврора все сильнее впадала в уныние.

– Я обязательно что-нибудь придумаю, любовь моя. – Рэндалл вытер большими пальцами слезы с ее щек и легонько поцеловал в раскрасневшийся влажный нос. – Договорюсь с Уиллом, чтобы каждый месяц отправлял Рэна в Арден, ведь до нас от Блэкстоуна рукой подать. Он должен прислушаться ко мне ради своего же сына.

Аврора судорожно вздохнула и попыталась взять себя в руки.

– Думаешь, он послушает тебя?

Рэндалл понимал, насколько сложно будет убедить брата. Уилл всячески избегал его и не хотел говорить с того самого утра в спальне Авроры, где он застал их вместе. Однако Рэндалла не покидала надежда, что брат образумится и не станет противиться общению сына с родственниками. Чего бы ему это ни стоило, но Рэндалл обязан решить этот вопрос. Ради Авроры и Рэна. Ради Анны.

– У него не останется выбора, – суровым тоном ответил он.

После завтрака они вдвоем направились в детскую. За прошедшие недели Райнер привык к Рэндаллу, и стоило тому переступить порог комнаты, как малыш с восторженными криками влетал в отцовские объятия и не желал слезать с его рук. Аврора постоянно шутила, что Райнер стал настоящим папиным сынком, и Рэндалл пытался скрыть за показной серьезностью восторг по этому поводу. Даже робкий, стеснительный Рэн стал более раскованным подле Рэндалла и при виде него уже не прятался за юбкой Авроры.

– Мои мальчики!

Войдя в детскую, Аврора раскрыла объятия, и дети наперегонки поспешили к ней. Она обняла и расцеловала их обоих, но от Рэндалла не укрылось то, как долго она прижимала Рэна к себе и как при этом дрожали ее губы.

На протяжении всего времени, что они играли с детьми, Рэндалл наблюдал за Авророй, и его сердце полнилось грустью и гордостью за любимую северянку. О том, что она безутешно плакала все утро, свидетельствовали лишь покрасневшие глаза. Аврора весело играла, а с ее лица не сходила улыбка. Она мужественно держалась и прятала боль, чтобы не печалить детей. В тот момент Рэндалл в полной мере осознал, какой сильной и мудрой стала Аврора, и ему стало горько оттого, что эти перемены были вызваны его долгим отсутствием.

– Не хочу к папе, – сказал Рэн, внезапно прекратив игру, и бросил деревянный кубик на пол.

Аврора заранее готовила его к разлуке и каждый день говорила ему, что он скоро поедет с папой жить в новый красивый замок, где у него будет много-много замечательных игрушек. Она считала, что Рэн должен хоть немного подготовиться к грядущим переменам.