А посреди «рыбы двора» сидел «дядя Вася» – демиург местного масштаба «с неоновым синим лицом» – и забивал козла на дощатом «доминошном столе». Но это только казалось, что это обыкновенное домино. Сочетание его костяшек, как сакральные руны, предопределяло судьбу местных обитателей. Здесь все затянуто в один тугой узел. Развернутая метафора «рыбы двора», задыхающейся на прибрежном песке у становящегося погребальной рекой Днепра, по которому «шли суда» и «в гробах уплывали соседи». И хриплый выкрик «рыба» дяди Васи. И костяшки домино, из которых складывается в конце стихотворения «рыбий скелет».

Все это свидетельствует о ранней предрасположенности к профессионализму. Но имеет и обратную сторону медали. Поскольку не только способствует написанию помеченных незаурядной одаренностью стихотворений, но с легкостью вписывает самого автора в институциональную составляющую гиперреальности. Профессионализм и гиперреальность лежат в одной плоскости. Корреляция профессионализма и символического обмена очевидна. И эта корреляция проделывает с Сергеем Строканем одну из своих классических разводок.

Будучи родом из провинциального украинского города, он поступает в ИСАА – один из престижнейших отечественных столичных вузов, с успехом заканчивает его и получает назначение на работу в Шри-Ланку. Поездка на работу за границу для граждан нашей страны была одной из самых заманчивых привилегий. Тем более, Индия – это еще одна, помимо поэтики, неформальная увлеченность Сергея Строканя. Таким образом, благосклонное, но стремительно ветшающее и шамкающее отечественное гиперреальное на несколько лет вырывает его из актуального литпроцесса.

Этот отрыв сперва не особо сильно сказывается на нем. Он наносит ущерб обороту его имени в литсреде, но не качеству его поэтического письма. Одно из самых любимых мной стихотворений Сергея Строканя инспирировано отдаленностью от «прародины»:

И было отчего сойти с ума. Из своей зарубежной командировки Сергей Строкань и впрямь возвращается к берегам вырвавшегося из подземного царства Стикса, разделившего ту страну, из которой он уезжал, с той, в которую ей предстояло долго и мучительно превращаться. Все, предсказанное в «Уроке географии», сбылось. Заговоренность реальности символическим навсегда осталась на том берегу, вместе со свергнутыми с постаментов неуклюжими истуканами, когда-то пугавшими нас своей хтонической авторитетностью, но, в конце концов, прирученными нашим проведенным среди них детством. А вместо них наружу выплескиваются хаос и разорение первобытия.

Но и тут профессионализм Сергея Строканя не оставил его на произвол судьбы. Он обеспечил ему востребованность и той стремительно мутирующей институциональностью, которая соответствует хаотизации гиперреальности в эпоху бурных перемен. Сначала его берут в либеральные «Итоги». А после их рейдерского захвата он уходит в «Коммерсант». Систематическое консервативное образование номенклатурного вуза пользуется спросом даже у самых отъявленных либералов.