Когда я только начала изучать свою родословную, мне хотелось найти связь родных со шведским капитаном Матвеем фон Шёберг, умершим в 1742 году. Его дочь Кристина-Регина стала второй женой африканца Абрама Петровича Ганнибала, воспитанника Петра I. Эта жившая в Эстонии женщина с немецкими и шведскими корнями была прабабушкой величайшего русского поэта Александра Сергеевича Пушкина.

Конечно, предполагаемое родство со шведским бароном было лишь версией, но версией правдоподобной. Ведь достоверно известно, что военный инженер генерал Ганнибал женился на дочери барона Матвея фон Шёберга, когда служил комендантом г. Пярну. Тахкуранна оттуда недалеко, население Эстонии в то время было малочисленным, и родственная связь первого владельца хутора SeaKaspеr с предками Матвея фон Шёберга мне казалась вполне возможной… Увы, эта версия не только ничем документально не подтвердилась, в ней оказались два серьёзных изъяна. Во-первых, у барона Шёберга во время Северной войны, т.е. в XVIII веке, фамилия уже была, а моему предку фамилия Шоберг впервые досталась сотню лет спустя. Во-вторых, занятие крестьянством в Эстонии уже само по себе не предполагало родства с баронами (лишь крепостную зависимость от них).

На мой вопрос о возможной связи шведского барона и моих предков родственник из Таллинна Олави Соомяги /Soomёgi/, написал: «…Это просто совпадение. Жаль, что мы не найдём таких исторических линий и родственных связей. Но крестьяне и рыбаки, по-видимому, также прожили счастливую жизнь…» Он прав.

Всё-таки хочется думать, что беспричинных совпадений в жизни немного. И со шведами или баронством всё завязано туже, чем видится с расстояния наших дней. Просто надо бы искать связи не в XVIII веке, а раньше. Но документы такой давности вряд ли отыщутся, и придётся смириться с тем, что мы никогда точно не узнаем, кем были и как жили наши предки до 1721 года.

Рубеж XIX и XX веков для России стал временем великого освоения дальневосточных земель. Причин для этого было несколько. В 1861 году в России царским указом было отменено крепостное право и обнародован Закон о переселении желающих в восточные районы страны. За год до этого на побережье Японского моря основан порт Владивосток. В 1882 году генерал-губернатор Восточной Сибири Д. Анучин рекомендовал правительству организовать перевоз русских крестьян морем за казённый счёт. В это же время принят новый земельный закон, по которому переселенцы получали в собственность значительный надел земли2.

Государство создало условия, которые подвигли людей разных национальностей, вероисповедания, достатка ехать на восток. Конечно, усилия части из них оказались в силу разных причин неудачными. К примеру, попытка в 1869 году укоренить финнов на берегах заливов Уссурийский и Находка или в 1896 году – астраханских рыбаков, или в 1903 году – новогородских и псковских рыбаков3. Однако освоение земель стало массовым явлением, в результате которого через сто «с хвостиком» лет – в 2008 году – в Приморском крае проживало 1,995 млн. граждан России (максимальная численность была в 1992 году – 2,314 млн.).

Создание в 1899 году села Лифляндии оказалось одной из успешных попыток. В 2014 году – в год 115-летия села – на его месте в г. Большой Камень продолжают жить потомки эстонских переселенцев. Лишь название свое Лифляндия потеряла: ныне это просто отдалённый микрорайон города, называемый Новый Мир.

В Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока сохранились документы о предыстории села Лифляндии. Они иллюстрируют, насколько всё в жизни зависит от стечения обстоятельств. Вот, к примеру, архивный документ – телеграмма 1892 года № 284 из Владивостока. В ней речь о пятнадцати семьях астраханских поморов, которых переселили в Уссурийский край на восемь лет раньше, чем эстонцев. Телеграмма гласит: «Поморы Астраханской губернии, прибывшие в 1891 году, получив в Астрахани и Одессе на покупку рыболовных принадлежностей по 200 рублей на семью, по 550 рублей на постройку лодок, судов и пропитание, оказались не знающими дело пьяницами, негодными хозяевами. Невозможно рассчитывать, что они прокормятся промыслом. Побудили меня ходатайствовать перед генерал-майором Беневским о распределении их по деревням, предоставив заниматься земледелием или заработками.»