– Хинрик, – грозно крикнул Ларус.– Ты забываешься, сын!

– Да пошло всё к черту! Надоело!

Юноша выбежал в прихожую, схватил дождевик и, громко хлопнув дверью, ушел. Ему нужно было остыть. Энн понимала это, как и то, что сейчас говорить с братом было бесполезно.

– Энни, что произошло?– ласково спросила Арна, пока Ларус, взбешенный поведением сына, смотрел в окно  на его удаляющуюся в сторону конюшен фигуру.

– Этот Адам просто чокнутый, мам! Я была со Странником, как обычно пела ему и готовила к выходу, как заявился этот…– Энн в холостую открывала рот, пытаясь подобрать подходящее определение для мужчины, но никак не могла. – Взбеленился на меня за  пение, начал упрекать, что неправильно обращаюсь с животным, а потом просто ушел.

Отчего-то в уголках ее глаз заблестели слезы. Энни было обидно, что мужчина  так грубо и импульсивно  повел себя с ней, а еще очень стыдно перед братом… Хотела она того или нет, но Хинрик только что  лишился своего единственного друга,  и, как ни крути, вина была на плечах Энн.

– Ничего страшного не случилось, Энни,– отозвался Ларус. Его внимание все также было сосредоточено за пределами дома.– Месяцем раньше или месяцем позже – какая разница, когда Странник покинет нас. Да и в лице Адама  мы не потеряли друга, поскольку таковым он нам стать не успел.

– Но Хинрик, – попыталась возразить Энн. Ее милое сердечко разрывалось на части, представляя, как больно сейчас было брату.

– Хинрику пора взрослеть, дочка! – оборвал отец.– Завтра утром возвращаешься в город. Ни к чему лишние рыдания и прощания. Поняла?

– Одна?– сдерживая слезы, спросила Энн.– Хилдер обещала родителям задержаться на пару недель. Я думала тоже…

– Значит одна, – рявкнул Ларус и, хлопнув тяжелой ладонью по подоконнику, развернулся к девушке.– Я как чувствовал, что не стоило тебе приезжать. Как чувствовал…

Уже на следующее утро, наспех попрощавшись,  Энн благополучно отправили в город.

Так и не успев вдоволь наиграться с Оскаром, нагуляться с Петером  и,  как следует, попросить прощения у Хинрика, она ехала по серой пустынной дороге навстречу одиночеству.  Позади оставался дом, лучшая подруга и Странник, к которому ей так и не хватило смелости зайти перед отъездом.

В горле щипало, сквозь пелену слез дорога казалась размытым пятном. Энн не имела понятия, что делать дальше. В большом городе, в хорошей квартире ей предстояло жить совершенно одной.

Чуть позже, когда поездка осталась позади, Энни сидела возле окна в гостиной и бессмысленно смотрела на изредка проходящих мимо дома прохожих. Мысленно она постоянно спрашивала себя, что именно сделала не так, порывалась понять мотивы отца, сославшего девушку сюда, подбирала слова для Хинрика, чтобы тот, однажды, смог простить ее. Но чем больше она прокручивала в голове события минувшего дня, тем отчетливее осознавала, что ни в чем и  ни перед кем не была  виновата.

В порыве неосознанного гнева она схватила телефон и, не оставляя себе ни секунды на раздумья, набрала номер Адама, к счастью, сохранившийся в памяти телефона.

Гудок. Второй. Третий. Сейчас она готова была высказать этому сумасбродному красавчику все, что накопилось на душе.  Ей не терпелось донести до него всю глупость и опрометчивость его недавнего решения…

Но мужчина либо не слышал звонка, либо откровенно игнорировал девушку.

Отбросив телефон в сторону, чуть не рыча от отчаяния, Энн спрыгнула с подоконника и включила телевизор, устроившись поудобнее на диване.

Бесцельно переключая каналы, она пыталась найти что-то интересное, но необъяснимое волнение никак не позволяло сосредоточиться. Плюнув, Энн остановилась на местном телеканале, где пожилой мужчина монотонно, со скучающим, но важным видом зачитывал новости.