–Пора уходить! – вдруг распахнул глаза второй пилот, – мы не можем сидеть здесь вечно!

Лично я ничего не имела против, но вслух вынуждена была поддержать Урмаса, решительно убравшего руку с моего плеча.

–Да, встаем! – согласилась я, зашипела от пронзившей поясницу боли и уже через минуту стояла на ногах. Урмас последовал моему примеру, но, судя по всему, его накрыл приступ тошноты и головокружения: второй резко пилот зажал рот ладонью, мучительно сглотнул застрявший в горле ком, и шумно выдохнул:

–Мне нужно в ванную. Подождешь пару минут?

–Хорошо, – кивнула я и предупреждающе добавила, – только оставь дверь открытой!

–Боишься, что я снова попробую повеситься? – усмехнулся Урмас, шатающейся походкой доковылял до санузла и уверенно сообщил, – можешь быть спокойна, я не буду этого делать. Когда ты второй раз за сутки ты безуспешно пытаешься сдохнуть, поневоле начинаешь сознавать, что у бога на тебя другие планы. Но знаешь, мне уже все равно, путь меня хоть четвертуют, хоть колесуют, я этого заслужил.

– У нас в стране действует мораторий на смертную казнь, тем более с такими изуверскими методами, – блеснула юридическими познаниями я, – но тем не менее, я всё-таки постою за дверью. Не забывай, меня официально назначили твоим ангелом-хранителем, и я не собираюсь пренебрегать своими прямыми обязанностями.

–Оставь ты меня уже в покое, ангел, – просипел второй пилот, и жестоко скрученный рвотными спазмами, поспешно исчез в ванной.

–Ты как? – спросила я, когда Урмас снова показался снаружи – бледный, изможденный, и совсем не похожий на себя прежнего в мятой расстегнутой рубашке с форменными погонами.

–Нормально, – кратко ответил второй пилот, вытирая лоб полотенцем, – советую и тебе немного освежиться, сразу станет лучше.

– Пытаешься ускользнуть из-под моего неусыпного контроля? – многозначительно хмыкнула я, – увы, но тебе не удастся отвлечь мое внимание.

–Я могу постоять в дверях, если тебя это успокоит, – предложил Урмас, – но потом не говори, что я подсматривал за тобой в душе.

–Ну, хорошо, – сдалась я, – в душ я, конечно, не пойду, но умыться мне и вправду не помешает. Имей в виду, одним глазом я буду постоянно за тобой следить.

–Да хоть двумя, – не стал возражать второй пилот и недвусмысленно оперся о дверной косяк, – только поспеши, пожалуйста. На улице почти светло, нам надо выступать.

Я молча повернула кран и подставила ладони под струю теплой воды, а в следующее мгновение за моей спиной раздался громкий хлопок. Я порывисто обернулась и обнаружила, что дверь в санузел только что закрылась, а доносящиеся снаружи звуки красноречиво свидетельствовали о торопливом строительстве надежных баррикад. Видимо, Урмас срочно подставлял под дверь всю мебель, которую ему удавалось сдвинуть с места, и когда до меня дошло, что второй пилот обманом заманил меня в ловушку, я дурным голосом взвыла от беспомощности и злости на свою доверчивость.

–Урмас, что ты делаешь? Урмас, открой немедленно! – орала я, сопровождая крики непрерывным стуком в дверь, – выпусти меня отсюда!

Второй пилот остался глух к моим мольбам, он сосредоточенно подтаскивал к двери наиболее громоздкие предметы обстановки, и я слышала, как тяжело и натужно он дышит. Без единого слова Урмас отрезал мне единственный путь к выходу, и сколько бы я не ломилась на свободу и не взывала к его помутившемуся разуму, совсем скоро я вынуждена была констатировать, что, если его намерения заключались в моей полной изоляции, второму пилоту прекрасно удалось их осуществить.

–Урмас, прошу тебя! – не прекращала вопить я, с точностью до наоборот прочувствовав состояние КВС Стеклова, когда Урмас перекрыл ему доступ в кабину пилотов, – выпусти меня! Если ты передумал идти в Мендзыгуже, мы туда не пойдем! Я обещаю, что мы поступим по-твоему, клянусь тебе! Урмас, я знаю, что ты опять хочешь покончить с собой! Не делай этого, вспомни, мы ведь не для этого спаслись, мы должны исполнить свое предназначение! Урмас, я не смогу без тебя жить, ради меня, не делай этого! Урмас, открой дверь!