– Как ты, дочка, рассказывай. С моей новостью ты так и не договорила про свою вчера. Ты сказала, что влюбилась! Кто этот счастливец? – папа откровенно и очаровательно улыбнулся.

Его улыбка напомнила Марии улыбку Майка. «Один в один! И как я раньше внимание не обращала! И разговоры разговаривает точно также! Боже, в кого я всё-таки влюбилась, в мужчину или копию своего отца?»

– Не заговаривай мне зубы, папа, я больше не маленькая девочка, слушающая все твои ходы с открытым ртом. Ты сам учил меня идти в наступление вместо обороны. И вот моя атака: пока я не услышу всё положение вещей с твоей болезнью, я тебе ничего не расскажу.

– Да, ты чудесная ученица, – усмехнулся отец и немного прикрыл глаза, что означало, что он будет думать. – Дела такие: я повредил родинку на животе и пошёл её удалять где-то месяц назад. Её удалили, но взяли на биопсию. И анализ показал, что это рак.

Он специально не стал смягчать слова и выбирать менее болезненные формулировки, пусть знает, что в атаке всегда будет больно, к этому нужно быть готовой.

– Сделали кучу анализов, снимков, нашли ещё несколько таких по всему телу, будем вырезать. Метастазов внутри нет, они только снаружи, и это самые простые операции, к тому же развитие на ранних стадиях. Врач сказал, что мне невероятно повезло, что если бы я её не повредил, то так и ходил бы с ними годами, пока не стало поздно.

– Значит, сейчас не поздно? – с нажимом и скрытой надеждой спросила с волнением девушка.

– Сейчас как раз самый раз! – бодро ответил папа.

– Ты мне не врёшь? – холодно и чётко отчеканила Мария. – Не приукрашиваешь историю? Я хочу знать всё как есть. Я должна быть готовой к тому, что случится! Для них для всех!

Отец с тоской и гордостью посмотрел на неё. Он и до этого понимал, что все вопросы обеих семей, их страдания, переживания и страхи возьмёт на себя именно она. Что она будет флагманом в этой спасательной операции, ведущим за собой всех его женщин, за которых он нёс ответственность. И в случае его смерти, о которой он думать совсем не хотел, она взвалит эту ответственность на себя за него. И это он так её воспитал. «Но кто-то должен за всё отвечать. Пусть это будет она. Она лучше всех справится с этим, даже лучше меня».

Мужчина медленно закрыл глаза, досчитал про себя до десяти и вернулся к ждущей ответа дочери:

– Да, всё действительно так. Врачи дают очень оптимистичные прогнозы. Будет много стремительных операций и масштабная химия. Да, я постарею и сильно сдам. Влияние ядов на организм не будет незаметным. Да, я могу умереть, легко и быстро, это всё-таки рак, а не прогулка в парке. Но я настроен выйти в ремиссию, настроен бороться. И у меня есть все шансы!

Мария медленно, но с явным облегчением выдохнула. Она знала, что он не врёт, что у них много дел, но шанс есть.

– И я знаю, что всем это будет очень тяжело. На мне шесть девчонок (во второй семье отца у жены тоже было двое девочек от первого брака), не считая ещё и пятеро внуков разных полов и возрастов. Будет много криков и слёз, но мы все справимся.

– Меня в девчонки не записывай, – резко и язвительно сказала Мария. – Я их всех раскидаю по специалистам, пусть рыдают там. Что насчёт финансовой части?

Отец в очередной раз зажмурился, открыл глаза и снова посмотрел на свою дочь. Маленький генерал, какая уж там девчонка. И только в эту секунду отчётливо понял, как отчаянно он желал ей где-то у себя глубоко внутри совершенно другого – женского счастья. И как оно, очевидно, невозможно для неё, потому что она просто не женщина. Он вырастил из неё бойца, на смену себе, в защиту слабых.