Мама присела на соседний стул за столом рядом со старшей дочерью и положила свою тёплую родную руку ей на плечо.

– Я просто надеюсь, что, может, ты когда-нибудь меня услышишь. И вместо новой должности найдёшь себе хорошего молодого человека, чтобы построить с ним семью. Ты сама не поверишь, как станешь во всём этом счастлива, и удивишься, как ты могла себе в этом так долго отказывать!

– А ты была во всём этом счастлива, мам? – добила Мария принятый пас, ругая саму себя за то, что никогда не сможет научиться вовремя останавливаться.

Глаза любимой матери покраснели и подёрнулись слезами.

– Да, – как-то моментально постарев на глазах и ссутулившись, согласилась она, – мы с отцом подали вам с Крошкой плохой пример счастливой семьи. Нам за то теперь в этом расплата, – как бы демонстрируя поле проигранного сражения, обвела она руками уютный дорогой интерьер своего загородного дома.

– Ну, мам, всё не так уж плохо, правда? – обвела тот же интерьер совсем с другим посылом рукой Мария. – От одной дочери у тебя есть деньги и безопасная жизнь, от другой чудесные внуки и море ежедневных счастливых забот. Мне кажется, ты неплохо справилась в жизни. – Улыбка, которой она хотела приободрить, вышла слегка ненатуральной, но дружелюбной.

– Доченька, ну неужели у тебя совсем никого нет на примете, чтобы выйти замуж? Ты же у меня такая красивая, стройная, умная, наверняка мужчины ходят за тобой толпами, а ты не замечаешь.

Девушка вздохнула, принимая поражение. Последнее слово всегда должно было остаться за матерью, так уж у них в семье повелось.

– Может, и не замечаю, да, наверное, не замечаю и не даю им подступиться. Но как тут замечать и когда, когда… – и вдруг сама того не ожидая, она начала рассказывать историю с советом директоров, полную таких непривычных сомнений и страхов.

Слова выходили легко, как в ту ночь в баре перед лицом мужчины, тайну существования которого в её жизни она сейчас так отчаянно защищала этой историей поражения на работе. Казалось, она готова была открыть какие угодно секреты, признаться в каких угодно проступках, только бы не выдать ни слова о его появлении в её жизни в этом дотошном семейном допросе.

Мама округлила глаза, моментально просохшие, и слушала очень внимательно. Сестра заставила сыновей угомониться очередными сладостями и мультиками и присела к ним за стол. Идиллия субботнего дня превышала все возможные пределы. После эмоционального рассказа Марии и высказанных переживаний они обе наперебой начали осуждать и ругать совет за перенос.

– Да разве так можно! – восклицала мама.

– Никуда они не денутся, утвердят тебя как миленькие! – вторила ей сестра.

Семейный мир был спасён. Майк остался тайной. Женская армия сплотилась вокруг непрошеной беды, подбадривая своего «генерала». Поэтому без зазрений совести в 16:00, заранее поставив ложный звонок на 2 часа раньше, чем было задумано, Мария, сославшись на важные дела перед собранием понедельника и обласканная, залюбленная и накормленная наставлениями и уверениями в успехе, укатила подальше из этого удушающего дома прочь.

Поход в магазин за новой парой чудесных туфель, задуманный ранее как развлечение на воскресный вечер, Мария отменила. Так удачно и победоносно сбежав из маминого плена и доехав на такси сразу до дома, она заперлась в своём по-деловому уютном мирке городской квартиры для основательного мозгового штурма.

Майк по-прежнему не написал и не позвонил. В голове носились тучи сомнений, похожие больше на смерч, закручивающий в себя все сторонние мысли, попадающиеся по ходу движения.