Её желание переехать сюда резко изменилось, когда почти три года назад после развода с мужем и весьма весомых финансовых потерь к маме с тремя малолетними детьми нагрянула её младшая сестра. Да, тяжеловато наблюдать, когда твоя младшая сестрёнка в 25 уже успела побывать замужем дважды, нарожать целую стаю детей и остаться без средств к существованию, но при этом была совершенно наивной, как прежде, открытой к миру, откровенной и попросту глупой. Первый брак сестры продлился ровно год, когда в 18 лет, как говорится, «по залёту» родители настояли на женитьбе с её тогдашним парнем. Парень был приличный, из хорошей семьи, на пару лет старше, но совершенно не готов, как и она сама, к семейной жизни. После скоропостижной свадьбы, тяжёлой беременности, родов и пары месяцев её послеродовой депрессии брак безнадёжно развалился. Отцом он оказался потрясающим, постоянно виделся с дочерью, вкладывался в её воспитание и образование. Иногда Мария думала, что её старшей племяннице, очень милой, скромной и застенчивой девочке, намного лучше было бы расти с отцом и его родителями в аристократической спокойной обстановке. Но, конечно, вслух она эти мысли никогда не высказывала. В 21 год обезумевшая от одиночного материнства Эль, так по-свойски звали домашние её младшую сестру, вышла замуж во второй раз за абсолютного нахала, грубого и невероятно богатого мужика. Не отнять, её сестра была очень красива и умела вскружить мужчинам голову, но почему-то в отношениях или браке с ней они очень быстро просыпались от её чар и сбегали. Когда родились близнецы, совершенно несносные мальчишки, второй муж тоже недолго продержался и сбежал, оставив ей очень мало возможностей прожить самостоятельно по условиям брачного контракта, который она бездумно подписала перед свадьбой. Сыновьям он отвесил нехилый трастовый фонд, замороженный на сторонние вмешательства до их восемнадцатилетия.

С малышами на руках и старшенькой ей ничего не оставалось делать, как переехать к маме. И любовь Марии к этому дому была безнадёжно испорчена. Он превратился в муравейник, вечно копошащийся и кричащий. По всем комнатам были разбросаны игрушки, на которые никак не получалось не наступить, даже если очень старательно смотреть под ноги. Задний двор стал ярким до рябив глазах от разноцветных велосипедов, матрасов, надувных игрушек. Вечно где-то кто-то что-то пачкал, разливал, разбивал или портил. Покой, царивший в этом доме три года назад, манивший её чуть ли не каждые выходные оставить суету и заглянуть ненадолго почитать, завернувшись в плед, на веранде под крылом стареющей матери, улетучился навсегда.

Зато мама, казалось, была счастлива. Она воспрянула духом, снова чувствуя себя главой целого семейства, воспитывала, поучала, поощряла, вытирала носы и залечивала разбитые коленки. Внешне она даже помолодела, а беззаботная Эль совершенно расслабилась и возобновила лёгкую девичью жизнь с частыми отлучками в город на ночные вечеринки и тусовки с друзьями. Кажется, даже уже была в стадии охмурения нового мужа, который, непонятно по каким причинам, был готов взять на себя всю эту прилагающуюся к ней головную боль в виде троих детей.

– Тебе надо учиться общаться с мужчинами, – щебетала Эль, сидя напротив за столом и как маленькая качаясь на стуле.

Её старшая дочь рядом с удовольствием поедала эклер с белой глазурью, уже запачкавшей воротничок чудесного платья. Младшие ребятня дралась из-за новых игрушек на полу возле дивана в гостиной.

– Да, – протянула задумчиво Мария, – учиться. И кто учить будет? Ты? – резче, чем хотелось, ответила она сестре.